Дельцы. Том II. Книги IV-VI

— Мы тогда ужь больно глупы были, понадѣялись на правоту свою и хапанцевъ, кому слѣдуетъ, не предоставили. Да и не припасено было денегъ. Ну, разумѣется, и остались на бобахъ. Была такая минута, когда можно было провести и наше дѣло, когда, знаете, еще носились съ земствомъ, какъ съ писаной торбой; мы ее пропустили, а теперь и думать нечего безъ огромныхъ хапанцевъ.

— Совершенно справедливо! — подтвердилъ Прядильниковъ.

— Ужь если дорога наша когда-нибудь состоится, то это божьимъ произволеньемъ или когда всѣ жидовскіе карманы будутъ до верховъ набиты карбованцами. А мы хотимъ сварганить другое, уже совсѣмъ наше дѣло, гдѣ у насъ конкурентовъ не будетъ.

— Не банкъ-ли? — спросилъ Прядильниковъ и весело встрепенулся.

— Попали какъ-разъ: именно банкъ, такой, гдѣ-бы все земство, отъ мужика до нашего брата, было какъ слѣдуетъ завязано, и почтенное купечество мы къ себѣ привлекли. У нихъ кубышки, у насъ съ мужиками — земля.

— Прекрасно, прекрасно! — поддакивалъ Прядильниковъ.

— Всѣ у насъ ревомъ ревутъ — подавай имъ банкъ, да и, сами знаете, сторона у насъ въ промысловомъ и торговомъ дѣлѣ — бойкая. Капиталы такъ, зря, хоронятся; а у мелкаго люда въ деньгахъ нужда великая. И скоро все это мы смастерили, я даже, признаюсь, и не ожидалъ…

— Хорошая идея, оттого и скоро. Вы привезли уставъ?

— Какъ-же, я пріѣхалъ сюда съ депутатомъ отъ купечества; если позволите, я вамъ его представлю. Съ виду — не пущій, а большаго ума мужикъ и на трехъ китахъ сидитъ по части денежныхъ изворотовъ — кулакъ; безъ этого нельзя, сами знаете, въ ихъ званіи; но человѣкъ честный!

— Совсѣмъ у васъ выработанъ уставъ? — нетерпѣливо спросилъ Прядильниковъ.

— Да не знаю, какъ вы его одобрите, а мы совсѣмъ его сварганили. Ходы у насъ есть, задержки въ утвержденіи не предвидится. Но вотъ что мы затѣяли. По нашимъ соображеніямъ, намъ выгодно имѣть здѣсь, въ Питерѣ, контору.

— Что-жь! штука не трудная!

— Съ тѣмъ, чтобы ею управляли члены-учредители, а въ оные члены вотъ мы и надумали покорнѣйше просить васъ и Павла Михайловича Борщова, только боимся, что онъ теперь сильно занятъ. Не откажите въ вашемъ просвѣщенномъ содѣйствіи.

— Помилуйте! — сконфузился Прядильниковъ — что-же я такой за менторъ? Вы тамъ, на мѣстѣ, гораздо опытнѣе меня.

— Нѣтъ, ужь мы знаемъ! По Петербургу вы, да вотъ Борщовъ, Павелъ Михаиловичъ, только и слывете настоящими дѣловыми людьми!

— Полноте, — ежился Прядильниковъ.

— Чтс-жь вы имѣете противъ этого предложенія? Риску тутъ нѣтъ; дѣло намъ знакомое; положеніе независимое; оклады у насъ будутъ не нищенскіе; да и паи мы, какъ водится, готовы вамъ предложить.

— Это зачѣмъ-же-съ?

— Помилуйте, безъ этого нельзя-же…

— Я противъ такого обычая. Если мои средства позволятъ, я возьму извѣстное количество акцій…

— Нѣтъ ужь, вы, пожалуйста, изъ-за такой бездѣлицы не безпокойтесь. Ужь коли мы всѣ желаемъ пріобрѣсти васъ въ свои члены учредители, то, конечно, рады будемъ предоставить вамъ и солидное положеніе въ нашемъ дѣлѣ… Ну, да объ этомъ мы еще успѣемъ покалякать съ вами въ другой разъ; а теперь позвольте ужь надѣяться на ваше душевное участіе.

— Не знаю, годенъ-ли я на такой важный постъ, — заговорилъ Прядильниковъ — по идеѣ я чрезвычайно сочувствую и такъ польщенъ…

Онъ всталъ и взялъ руку земца. Во всемъ его существѣ было въ эту минуту какое-то праздничное настроеніе.

— Значитъ, мы по рукамъ? — спросилъ гость, вставая. Онъ подошелъ къ Прядильникову и протянулъ ему руку.

— Не скоренько-ли? — отговаривался тотъ съ довольной усмѣшкой.

— Да полноте, батюшка, канючить — нехорошо. Я вѣдь разумѣлъ васъ за простаго человѣка.

Онъ ударилъ крѣпко по рукѣ Прядильникова. Тотъ отвѣчалъ тѣмъ-же, и они поцѣловались.

— Ну, теперь, — заговорилъ гость — я смѣкаю, что вы не будете недовольны такимъ товарищемъ по дѣлу, какъ Борщовъ?

— Напротивъ, это самая удобная комбинація.

— И вы-бы разутѣшили меня, батюшка, если-бъ пожаловали со мной къ нему, сдѣлать ему предложеніе уже сообща. Онъ меня хорошо знаетъ, да и самое дѣло за себя говоритъ, а все лучше, если вы явитесь участникомъ. Такъ-ли я говорю?

— Поѣдемте! — весело отвѣтилъ Прядильниковъ. — Я сейчасъ-же переодѣнусь…

Прядильниковъ попросилъ позволенія удалиться — привести себя въ надлежащій видъ, но гость остановилъ его за бортъ халата и вполголоса спросилъ:

— Не стѣснимъ-ли мы его, если такъ, не извѣстивъ, нагрянемъ прямо въ утренній часъ?

— Отчего? — спросилъ удивленно Прядильниковъ.

— Онъ, кажется… живетъ съ одной тутъ барыней… знаете, въ гражданскомъ бракѣ, какъ у васъ, тутъ въ Питерѣ, говорятъ… Она мужняя жена, и мужа-то я немного знаю; человѣкъ у васъ но столицѣ извѣстный: Повалишинъ — чай, слышали?

— Слыхалъ.

— Ну, такъ самого этого Повалишина жена, и прекрасная собою, говорятъ, особа, взяла да и ушла отъ мужа, такъ, здорово живешь!

— Вы какъ-же на это смотрите? — спросилъ нѣсколько какъ-бы саркастически Прядильниковъ.