Дельцы. Том II. Книги IV-VI

— Она очень заинтересовала и меня, и жену мою своимъ честнымъ поступкомъ.

Прядильниковъ громко вздохнулъ и съ блистающими отъ удовольствія глазами быстро спросилъ:

— Супругу вашу?

— Да, — отвѣтилъ совершенно спокойно Борщовъ.

— Какимъ-же поступкомъ?

— Она явилась къ Загариной сама, по собственной иниціативѣ, и предложила ей свои услуги, раскрывши ей, какую махинацію задумали тутъ два пошляка изъ компаніи Саламатова — Малявскій и Воротилинъ: вы ихъ вѣдь навѣрно знаете?

— Какже, — бойко отликнулся Прядильниковъ — я ихъ знаю, и то знаю, какъ она имъ потомъ у себя очную ставку устроила и показала имъ, какіе они шуты гороховые.

— Будто-бы? — весело спросилъ Борщовъ.

— Увѣряю васъ!

— Да это безподобно! Характеръ этой особы положительно меня заинтересовываетъ. Мнѣ до ея прошедшаго дѣла нѣтъ.

— А вы знаете его?

— Разсказывали мнѣ что-то. Но лучше всего то, что она, сама явившись къ Загариной, прямо объявила, какую жизнь она вела прежде и какъ мало она считаетъ себя достойной являться безъ зова къ такой честной женщинѣ, какъ Загарина.

Щеки Прядильникова начали замѣтно блѣднѣть.

— Своимъ искреннимъ обращеніемъ, — продолжалъ Борщовъ, — она глубоко тронула Загарину; но съ тѣхъ поръ она больше не показывалась, вѣроятно не считая себя достойною продолжать знакомство съ нею. Но эта-то строгость къ себѣ и показываетъ, что въ ней произошелъ нравственный кризизъ. Мнѣ и женѣ эта личность чрезвычайно понравилась, и мы очень пожалѣли, что она такъ вдругъ изчезла и стушевалась. Мы принимаемъ большое участіе въ Загариной и я готовъ взять на себя веденіе ея дѣла, но если вы знаете эту женщину… какъ бишь ее зовутъ?

— Бѣлаго, Авдотья Степановна, — вымолвилъ Прядиль-никовъ.

— Да, Бѣлаго… Если вы ее знаете, передайте ей, пожалуйста, что мы благодаримъ ее отъ души за ея прекрасный поступокъ. Она можетъ быть очень полезна Загариной, а я радъ былъ-бы повидаться съ ней…

— И она, — началъ, немного заикаясь, Прядильниковъ: —желала переговорить съ вами объ этомъ дѣлѣ и просила меня къ вамъ заѣхать, да я былъ такъ заваленъ всякой работой… простите великодушно моей медленности..

— Не прощаю, не прощаю! — вскричалъ Борщовъ — вы это такъ мамонѣ предались, что забываете подобныя порученія. Нехорошо-съ.

И Борщовъ добродушно разсмѣялся.

— Меня особенно радуетъ, — заговорилъ дѣйствительно радостно Прядильниковъ: — что вы и супруга ваша поняли эту женщину. У ней высокая душа и, право, ей пора-бы перестать стыдиться своего прошедшаго.

— Это видно, что она его отвергла въ принципѣ. Я не знаю, какую жизнь она теперь ведетъ.

— О, самую скромную! — воскликнулъ Прядильниковъ.

— Но чѣмъ она живетъ — трудомъ своимъ?

Прядильниковъ замѣтно покраснѣлъ.

— Она живетъ… тѣмъ, что имѣетъ.

— Ну, коли въ ней произошелъ настоящій кризисъ, она броситъ это. Сразу это трудно, но она это сдѣлаетъ…

— Она можетъ выдти замужъ, — выговорилъ Прядильниковъ, какъ-бы про себя, вслухъ.

— Зачѣмъ-же такое формальное разрѣшеніе… замужество замужествомъ… Если она женщина молодая, умная, съ характеромъ — мы ей найдемъ дѣло.

Борщовъ всталъ и прибавилъ вполголоса:

— Вы позвольте мнѣ сказать два слова женѣ. Она была-бы весьма рада познакомиться съ вами и поговорить объ этой особѣ.

Онъ вышелъ поспѣшно изъ кабинета, а Прядильниковъ, оставшись одинъ, заходилъ около дивана. Онъ вдругъ очень взволновался. Все, что ему сказалъ сейчасъ Борщовъ, и утѣшило его, и одушевило, и смутило сознаніемъ, что на Авдотью Степановну смотрятъ, какъ на кающуюся грѣшницу, которой нужно пройдти еще цѣлый искусъ и проститься со всѣми своими благами.

Онъ нахмурился и схватился за кончикъ праваго уса.

«А вѣдь Борщовъ-то правъ насчетъ остатковъ саламатовскихъ даровъ», подумалъ онъ вдругъ, но дальше не сталъ развивать этой темы.

Въ дверяхъ кабинета показалась Катерина Николаевна. На ней было суконное зеленоватое платье, отдѣланное чернымъ бархатомъ. Она значительно похудѣла. Ея щеки не дышали ужь такимъ здоровьемъ, какъ нѣсколько мѣсяцевъ тому назадъ. Взглядъ опредѣлился, сдѣлался тверже и пристальнѣе, на губахъ лежала нѣсколько двойственная улыбка.

— Какъ вы хорошо сдѣлали, что пріѣхали сегодня, — заговорила Катерина Николаевна, протягивая руку Прядильникову — я васъ давно знаю, по разсказамъ Поля. Что это какъ у васъ здѣсь холодно? Пойдемте лучше ко мнѣ; у меня тамъ каминъ топится.

Прядильниковъ пожалъ нѣсколько церемонно руку Катерины Николаевны и улыбнулся. Онъ промолчалъ въ отвѣтъ на ея привѣтствіе.

— И въ самомъ дѣлѣ здѣсь что-то сыровато, — отозвался Борщовъ, слегка пожимаясв — пойдемте туда.

Перешли въ кабинетикъ Катерины Николаевны, гдѣ дѣйствительно пылалъ каминъ.

— Я васъ буду просить, — заговорила Катерина Николаевна, обращаясь къ Прядильникову, — познакомить насъ съ той женщиной, о которой вы сейчасъ бесѣдовали съ Полемъ. Такія женщины дѣлаютря почти всегда самыми энергичными работницами. Право, у насъ такъ мало видится жизни, искренности, порыва среди добродѣтельныхъ женщинъ… просто иногда уныніе нападаетъ. Только тамъ и находишь отголосокъ, гдѣ есть нравственный кризисъ!