Демагоги, пастухи и герои

Искусство говорить — прежде всего, искусство лгать. Обман и притворство — вот главное оружие любого демагога. И при этом цель оправдывает любые средства.

В основу европейской, и даже шире — евро-американской цивилизации была положена безоговорочная апология христианской морали, основы основ западного мира со времен заката Римской империи. Однако именно в этой безоглядной ориентации на постулаты Нового Завета проглядывается зерно грядущей катастрофы. В поведенческую модель христианина никак не вписывается идея «сильной личности» — христианство ни коим образом не способствует воспитанию сильных людей, и вообще, христианский образ жизни обессилил мир и предал его в жертву негодяям, так как христианская религия направляет силы человека на терпение и смирение, а не на подвиги.

Христианство — религия угнетенных и подавленных, а не могущественных и гордых. Поразительно вообще, как в христианском обществе вообще могла возникнуть идея Крестовых Походов как таковая.

Идеалом христианского рыцаря был, как это ни покажется странным, вовсе не герой вроде Роланда, а артуровский Ланселот. Роланд (как и все прочие герои «шансон де жест») озабочен мирскими делами — он думает о славе и чести, клятвах верности, своем короле, победе над врагом и достойной смерти; Ланселот же более «там» чем «здесь», он живет в другой реальности, заботясь больше о спасении и покаянии, и в конце жизни становится чуть ли не святым — перед нами уже не блистательный рыцарь, а проповедник в рваной одежде и с крестом в руке. Примечательно, кстати, что в ранних легендах артуровского цикла Ланселота нет — он появляется позже как воплощение рыцарского идеала зрелого Средневековья.

Несоответствие христианской морали реалиям средневекового мира привело к необходимости ревизионизма в отношении библейских тезисов. Христианская мораль, в сущности, поощряет лицемерие, ибо противоречивость моральных принципов заложена в христианстве изначально. Бог Ветхого Завета — бог гнева и войны, новый бог — Христос — бог милосердия и всепрощения. Ветхозаветный принцип «око за око, зуб за зуб» и последующее «если тебя ударили по левой щеке, подставь правую». И новозаветное: «вложи меч в ножны его, ибо все, взявшие меч, от меча и погибнут», однако «не мир, но меч принес я вам» и «продай одежду свою и купи меч». Толкование этих фраз неоднозначно, поэтому само по себе допускает наличие двойной морали.

Заповедь «не убий» в эпоху «развитого» Средневековья иногда, например, трактовалась не как запрет на убийство, а как запрещение кровопролития, поэтому клирики использовали различное ударно-раздробительное оружие вместо секиры и меча. Папа же специальной буллой разрешил в виду исключительной необходимости проливать кровь рыцарям-монахам.

Воин-крестоносец, защитник веры, освободитель Гроба Господня… невежественный варвар, грабитель и насильник… Это ли не проявление лицемерия и двойной морали?

Военная авантюра христиан на востоке была самой мощной и перспективной идеей своего времени. Однако меркантильные соображения поглотили саму идею. Крестоносные князья поделили Святую Землю еще до того, как она была завоевана. Многие из них так и не дошли до Иерусалима, предпочтя войне за веру обустройство своих новых владений, что и привело, в конечном счете, к потере этих земель, столь же быстрой, как и их завоевание.

Именно двойственность и неоднозначность христианской морали позволили вознестись над обществом людям, которые смогли отбросить все догмы христианской этики, в то время, как все остальные молились и соблюдали предписания толкователей Слова Божьего.

Торжество Зла неизбежно и неотвратимо. В артуровском цикле, о чем говорилось выше, это прослеживается однозначно. Все благие начинания умирают вместе с Артуром, Ланселот не достигает ничего, кроме разочарования; в то же время самый зловещий из всех персонажей Мордред, хотя и погибает, но вместе с тем приносит гибель и королевству Артура.

Христианство призывает не к борьбе со злом, а к терпению и смирению, что, естественно, не могло не привести к перекосам мировоззрения. По сути, христианская мораль в её первозданном виде была растоптана копытами коней рыцарей-крестоносцев, а на её надгробной плите Макиавелли написал своего «Государя».

Победа или выгода? Особенность мировосприятия элиты — стремление к достижению иррациональных по своей сути идеалов. Если профанное сознание рассматривает стремление к благу как примитивное желание материального насыщения, то для творческого меньшинства благо суть понятие иррациональное, не могущее быть сведенным к простому обогащению. Материя и её сакральное воплощение — деньги, это всего лишь средство, а не цель, открытая возможность, позволяющая достичь недостижимого. Отсюда возникает дилемма — допустимо ли использование не— достойных способов для достижения высокой цели? Стоит ли благо одного человека страданий сотен других людей?

В связи с этим мы должны рассмотреть следующий вопрос: что лучше — приобрести или потерять? и что же более важно — доброе имя или выгода?