Демагоги, пастухи и герои

Отсюда проистекает противоречивый характер, например, рыцарского сословия, и такие разные взгляды на рыцарство и рыцарские добродетели. Неустрашимые воины, преданные вассалы, защитники слабых, верные слуги прекрасных дам… Это о рыцарях. Неустойчивые в бою, неверные слову, алчные грабители, жестокие угнетатели, агрессивные и кичливые невежды… И это тоже о них. Где же истина?

За всю свою историю человечество не придумало иного способа идентификации, кроме противопоставления по типу свой-чужой. Двойственность моральных убеждений, меняющихся в зависимости от разделения общества по этому принципу обусловила неравнозначность поведения в различных ситуациях и неоднозначность мо— ральных оценок совершаемых поступков.

Путь Силы прямолинеен и прост, как удар меча. Он не допускает лавирования между множественными истинами. Поэтому двойственность рыцарской морали заключается в четком разделении к кому и как следует относиться, и какие критерии моральной оценки применимы к тем или иным поступкам в отношении тех или иных людей. А поскольку сила как таковая подразумевает прямое противостояние, то все умозрительные построения выводились исходя из этого.

В связи с этим в средневековом мировоззрении существовало два типа отношения к противнику, вообще два типа войны. Первый — война благородная, “честная” или “рыцарская” война, «guerre loyale», собственно говоря, война между достойными противниками, равными между собой, и имеющая целью не физическое истребление врага, а выяснение правоты сторон силой оружия; в основу этой войны были положены доблесть и благородство, а также взаимное уважение противоборствующих сторон. Во время такой войны с противником полагалось обходиться максимально в соответствии с кодексом чести, а милосердие и великодушие провозглашались основными принципами отношения к побежденному. Вообще куда более достойным и почетным считалось взять врага в плен или обратить в бегство, чем банальным образом лишить жизни. При этом соблюдались все задекларированные принципы справедливого ведения войны — вражеских посланцев принимали со всей возможной учтивостью, с пленными обходились как с гостями, соглашения и договоренности соблюдались неукоснительно, и вообще противнику выказывалось всяческое уважение.

Подобным подходом к вопросу ведения боевых действий объясняются ничтожно малые потери сторон в классических “рыцарских” сражениях, в которых достойные соперники мерялись силами без участия вспомогательных войск.

Само собой, велась такая война исключительно между противниками, взаимно признающими равенство и “достойность” сражающихся. Отметим, что в данном случае “война чести” являлась как бы прямым следствием концепции поединка как “суда Божьего”.

Вторым типом войны являлась война смертельная, война “огня и крови”, которая ведется на уничтожение и главной целью которой провозглашается максимально возможное истребление всяческой “погани”. В такой войне были допустимы любые средства достижения победы, а всевозможные вероломства и жестокости не только поощрялись, но и систематически предписывались. Таким образом, в отношении “недостойного” противника допускалось все: убивать парламентеров, пытать пленных, во время боя добивать раненых, нападать на безоружных и избивать бегущих; нарушать соглашения, когда это было выгодно, а также совершать иные неблаговидные поступки.

Война на уничтожение велась, как правило, против внеш— них врагов, разного рода иноверцев, язычников и еретиков, а также против гражданского населения и отрядов, состоявших из воинов низкого происхождения.

Вообще субъективность и индивидуальность подхода к постановке проблемы в данном случае ничуть не упрощает ситуацию. В зависимости от поставленных целей и фактических намерений сторон противник мог считаться “благородным” и “достойным”, и тогда к нему относились соответствующим образом; при иных условиях тот же самый противник мог быть зачислен в список “недостойных”, приравнен к быдлу — и тогда с ним обращались в соответствии со всеми правилами ведения войны на уничтожение.

Двойная мораль позволяет оправдать любой самый неблаговидный поступок. Если аморальное деяние направлено против “недостойного” противника, то оно приобретает силу справедливого возмездия в глазах всего остального общества. При этом “недостойным” можно объявить, в принципе, кого угодно, если подвести под это прочное идеологическое основание. Таким образом, с точки зрения двойной морали один и тот же поступок в разных ситуациях совершенный в отношении разных людей может рассматриваться и как низость, и как проявление справедливости.

Если для воинов принципиально важным было оправдание себя в своих же собственных глазах, то для колдунов эта проблема никогда не была столь актуальна. Путь Змеи извилист и скрыт от глаз непосвященных — её движение можно лишь угадывать по колыханию травы. Благородство и доблесть — удел героев; для демагогов же изначально свойственна изощренность ума и пренебрежение высокими мотивами.