Дембельский аккорд 1

На внешней стороне перегородки уже красовался тот самый горный пейзаж с озером. Под ним уже установили кровать Олега Кириченко с табуретом у изголовья. Наволочка, простыни и полотенце теперь обновлялись с каждой сменой постельного белья в группе… Невзирая ни на что, память о покойном командире должна была поддерживаться в надлежащем и очень достойном виде… Во всяком случае именно такого мнения придерживались Иваныч, я и Бычков…

Освободившийся кубрик у входа был подготовлен для проживания контрактников моей группы: Бычкова и Молоканова. Чтобы у них было побольше свободного пространства, сержант Бычков где-то раздобыл двухярусную кровать и в первую ночь спал наверху. Но от тонкой прорезиненной крыши веяло промозглым холодом и тогда двухэтажная конструкция подверглась разборке… Так что теперь контрактники обитали на обычных кроватях, в ногах которых ещё имелось достаточно много места для установки третьей… Но… Именно здесь раньше стояла кровать Олега Кириченко… И на данную площадь я не допускал боле никого… Ибо существует на войне несколько примет, которых следует избегать…

— Ну, товарищ старший лейтенант! — опять взывал ко мне контрактник Соколов. — Можно я сюда переберусь?

— Можно Машку через ляжку и козу на возу! — отчеканил я, давая понять необходимость обращения к командиру только по уставным требованиям.

— Разрешите! — сразу же исправился контрактник.

— В этой палатке могут жить только солдаты первой группы! — безапелляционно отрезал я. — Ты состоишь в первой группе? Нет… вот и до свиданья!

— Я хочу здесь осмотреться! — хитрил Соколов. — Обжиться… А вдруг мне не понравится?! Надо же мне подумать! Перед тем, как идти в первую группу…

Его слова вызвали смех у Бычкова и Молоканова… а я лишь пренебрежительно махнул рукой книзу и фыркнул… Словно отметая в сторону все недосказанности и сомнения…

— Это я должен очень хорошо подумать… — заявил я. — Брать тебя в группу или нет! Я же тебя очень хорошо помню!

— Эх, вы… Товарищ старший лейтенант… — всерьёз обиделся Соколов. — Видно, вы совсем забыли про то, как я на своём «Запорожце» рассекал по полям и оврагам! Не жалел ходовую…

— И его «сверхмощный» мотор! — добавил я и, не сдержавшись, громко рассмеялся. — Ты про это забыл сказать…

— И скажу!.. — с гордостью произнёс контрактник. — Да я тогда ради нашей группы свой личный автомобиль не жалел… чуть не угробил его…

От таких неожиданных новостей у Бычкова и Молоканова были очень уж удивлённые взгляды и мне пришлось прояснить ситуацию… Чтобы разогнать словесный туман, который нагнал болтливый Сокол…

— Мы тогда отошли от бригады километра на три. Нас там уже поджидал его «Запорожец» и ещё один контрактник. Мы закидали в багажник комплекты химзащиты, чтобы их все учения с собой не таскать… А его друг Миша должен был отогнать «Запор» обратно в бригаду и поставить на стоянку… Так он даже с места не смог сдвинуться… Завёлся и всё!.. Дальше ехать не может. Всей группой толкали…

— Ну, правильно! — невозмутимо заявил Соколов. — Загрузили мою иномарку военным имуществом весом в две тонны!.. И ещё хотите, чтобы она с места взлетала… Покрышки свои жгла… Дорога-то грунтовая и после дождичка! Ну, подсобили чуток… Что здесь такого?!..

— Да ничего! — усмехнулся я. — Ты потом ещё полгода жаловался, что от этого перегруза на твоём «Запорожце» сразу три колеса спустило…

— Ещё бы! — искренне оскорбился обладатель иномарки. — Приходим мы после учений обратно в бригаду… А на стоянке моя «ласточка» раком стоит… Левый задний хвост задрала…

— А у неё ещё и передние хвосты имеются? — спрашивает Бычков.

— Что ты смеёшься? — возмущается Соколов. — Хвост у неё сзади. По бокам — не уши, а крылья. А спереди…

Я отлично знал про то, что там было спереди… И поэтому расхохотался ещё громче…

— Ну, вот… Начинается… — беззлобно проворчал контрактник Соколов. — Слова не дадут сказать…

— Да говори же… Уже сил нету ждать… — еле-еле выдавил я. — Ну…

— А спереди у неё помятый бампер… — говорит Соколов и тяжело вздыхает. — И багажник… С крышкой незакрывающейся…

В этом самом интересном месте контрактник внезапно вспоминает про свои неотложные дела и быстро покидает нашу палатку. Я благополучно заканчиваю смеяться… И мне только остаётся утереть набежавшие слезы… Хоть за тонкой перегородкой находятся бойцы, но мне всё же не удается удержаться от того, чтобы не дорассказать эту легендарную историю…