Читаем Дембельский аккорд 1 полностью

По дороге мы с Пудановым уже успели обсудить эту историю и сообща выработать пути спасения роты и отдельно взятого дембеля. В этом случае подменённый топливный насос можно было «с чистой совестью» списать на боевые потери… Как пришедший в негодность в результате естественно прямого попадания очереди крупнокалиберного пулемёта или же кумулятивной струи от выстрела гранатомёта… Как при этом не пострадало остальное навесное оборудование, а также непосредственно сам двигатель, ну, и разумеется борт бронетранспортёра!?… Эту трудновыполнимую миссию мы — его командиры, мужественно брали на себя…

Осчастливленному нами Штирлицу-Исаеву нет бы прочувствоваться таким моментом, да и нет-нет прослезиться!.. Но он лишь пошмыгал простуженным носом и, уже уходя со всеми остальными коллегами, твёрдо пообещал нам хоть из-под земли раздобыть топливный насос высокого давления в любом его виде… Пришлось нам поверить ему на слово…

Чтож… Командир и есть на то командир, чтобы не только драть-наказывать своих подчиненных, но также и для того, чтобы в полной мере позаботиться о нуждах тех же самых подчинённых и в случае необходимости прийти им на помощь…

Неблагодарное конечно это занятие… Ну, а кто сказал, что будет легко?!

К слову сказать… На следующий день, то есть уже вечером майор Пуданов так «увлёкся» сдачей своего наряда, что мне вновь пришлось идти вместо него на совещание…

Лейтенант Васькин, уже спокойный и уверенный, добросовестно доложил командиру батальона о невыполнении первой ротой его личного, то есть комбатовского, приказания о переносе двух двигателей. Мне дали последнее слово и я честно признался в том, что мы даже и не пытались вручную перетащить эти два форсированных КАМАЗовских двигателя вместе с навесным оборудованием по имеющейся липкой грязи и широким лужам… Без кран-лебёдки это…

«Эх, лучше бы я сказал, что мы попытались!.. Лучше бы я сказал…»

Мне так и не дали договорить и я только первые минуты смотрел в глаза комбата. Затем я, закусив изнутри губу для создания соответствующей моменту скорби, виновато опустил свой взгляд практически к самому нижнему срезу карты, то есть почти к грузинской границе, и долго ещё осторожно изучал чеченские горы да ущелья… Пока меня не помиловали и не разрешили сесть на своё место…

— «А что делать?! Кому сейчас легко?!..»

Глава 7. Солдатские тайны…

Солдатские секреты немудрёныОни просты как пчёлы на цветахОни о доме, где зелёны клёныОни о той… Оставшейся в мечтах.А.М.

— Рыжик! Ты здесь, оказывается, а я тебя у миньетчиков ищу… Ну как?…

— Да отвали ты от меня! Ты что, не видишь, что я тут телек смотрю?

— Ну, ты сиди себе и смотри, а я быстренько перерисую! И всего-то делов! За три минуты успею…

— Да какие три минуты!? Иди и у кого хошь перерисовывай! А я не дам…

— Слышь… Рыжик!.. Ну, у кого я ещё найду такую татуировку? У тебя же самая чёткая во всей бригаде! Я и себе точно такую же наколю… Ты только дай её перерисовать. Жалко Лэкса нет, а то бы я тоже такую же сделал… Это ж его самая классная работа!

— Работа… Я бы его за такую работу…

— Да брось ты ерундой страдать! Не слушай ты этих уродов. У тебя самая лучшая наколка — вот они и завидуют…

— Лучшая… Отвали, я сказал!

— Да я тебе зуб даю! Во-о! Она действительно самая лучшая!

— Ну, да… «Лучшая»… Отстань!

— Да что ты за человек?!.. Такой упёртый! Я ж тебе сто раз…

— Вот пристал… Ну и как ты её будешь перерисовывать? Да и холодно здесь…

— А ты к печке пересядь! Тут потеплее будет. И калька у меня есть, наложим её на твой рисунок и обведём аккуратненько… Ну, давай, Рыжий… Пока никого нет…

— И на хрен она тебе нужна!? Свистишь, как Троцкий…

— Да штоб меня… Я же тебе говорю, что сам такую же наколю и в альбоме дембельском нарисую…

— Ну… Х…й с тобой… На!.. Рисуй… Шишкин хренов… Ух, бля…

— Да ты мне только одно плечо заголи и мне хватит…

— Я так и делаю… Нашёл, блин, натурщика…

— О-о… Всё — хоккей… Ты только поменьше двигайся, а то я смажу…

— Дай хоть к телевизору повернуться!..

— Всё? Щас я по-быстрому… Вот… Так…

— Оё!

— Это я кальку проткнул!.. Во-от… Та-ак…

— Быстрей давай!

— Я уже парашют обвожу! Ещё чуть-чуть.

— Скоро ты там? Идёт кто-то…

— Да это…

— Так! Караул! Сильно не расслабляйтесь! Погрелись около печек и всё! Построение на развод через тридцать пять минут…

— Ух… Холодрыга такая… А-ах… Змерз як Маугли… Петя, ты чего это такое делаешь?

— Наколку перерисовываю… Что… Не видишь разве?…

— Кхе-кхе…

— Чо ты тут кашляешь? Чо ты тут кашляешь?

— Да ты не нервничай, Рыжий… Я же просто так…

— Просто так… Знаю я тебя… Просто так только кошки скребутся!

— Тихо! Осталось чуток!

— Да они тут ржут, как лошади пьяные… всё! Хватит…

— Вот… Ещё две линии обведу… Ещё пять сек…

— Чё вы тут столпились? Петруха! Ты чего?!..

— Вот тигра с парашютом перерисовываю…

— Да какая это тигра?!.. Это же…

— Ну, что это? Что это?

— Андрюха! Ну не мешай!

Перейти на страницу:

Похожие книги

Судьба. Книга 1
Судьба. Книга 1

Роман «Судьба» Хидыра Дерьяева — популярнейшее произведение туркменской советской литературы. Писатель замыслил широкое эпическое полотно из жизни своего народа, которое должно вобрать в себя множество эпизодов, событий, людских судеб, сложных, трагических, противоречивых, и показать путь трудящихся в революцию. Предлагаемая вниманию читателей книга — лишь зачин, начало будущей эпопеи, но тем не менее это цельное и законченное произведение. Это — первая встреча автора с русским читателем, хотя и Хидыр Дерьяев — старейший туркменский писатель, а книга его — первый роман в туркменской реалистической прозе. «Судьба» — взволнованный рассказ о давних событиях, о дореволюционном ауле, о людях, населяющих его, разных, не похожих друг на друга. Рассказы о судьбах героев романа вырастают в сложное, многоплановое повествование о судьбе целого народа.

Хидыр Дерьяев

Проза / Роман, повесть / Советская классическая проза / Роман
Антон Райзер
Антон Райзер

Карл Филипп Мориц (1756–1793) – один из ключевых авторов немецкого Просвещения, зачинатель психологии как точной науки. «Он словно младший брат мой,» – с любовью писал о нем Гёте, взгляды которого на природу творчества подверглись существенному влиянию со стороны его младшего современника. «Антон Райзер» (закончен в 1790 году) – первый психологический роман в европейской литературе, несомненно, принадлежит к ее золотому фонду. Вымышленный герой повествования по сути – лишь маска автора, с редкой проницательностью описавшего экзистенциальные муки собственного взросления и поиски своего места во враждебном и равнодушном мире.Изданием этой книги восполняется досадный пробел, существовавший в представлении русского читателя о классической немецкой литературе XVIII века.

Карл Филипп Мориц

Проза / Классическая проза / Классическая проза XVII-XVIII веков / Европейская старинная литература / Древние книги
Лира Орфея
Лира Орфея

Робертсон Дэвис — крупнейший канадский писатель, мастер сюжетных хитросплетений и загадок, один из лучших рассказчиков англоязычной литературы. Он попадал в шорт-лист Букера, под конец жизни чуть было не получил Нобелевскую премию, но, даже навеки оставшись в числе кандидатов, завоевал статус мирового классика. Его ставшая началом «канадского прорыва» в мировой литературе «Дептфордская трилогия» («Пятый персонаж», «Мантикора», «Мир чудес») уже хорошо известна российскому читателю, а теперь настал черед и «Корнишской трилогии». Открыли ее «Мятежные ангелы», продолжил роман «Что в костях заложено» (дошедший до букеровского короткого списка), а завершает «Лира Орфея».Под руководством Артура Корниша и его прекрасной жены Марии Магдалины Феотоки Фонд Корниша решается на небывало амбициозный проект: завершить неоконченную оперу Э. Т. А. Гофмана «Артур Британский, или Великодушный рогоносец». Великая сила искусства — или заложенных в самом сюжете архетипов — такова, что жизнь Марии, Артура и всех причастных к проекту начинает подражать событиям оперы. А из чистилища за всем этим наблюдает сам Гофман, в свое время написавший: «Лира Орфея открывает двери подземного мира», и наблюдает отнюдь не с праздным интересом…

Геннадий Николаевич Скобликов , Робертсон Дэвис

Проза / Классическая проза / Советская классическая проза