Демьяновы сюжеты

– Пойду спать. Тома, я тебя жду.

Оставшись вдвоем, я взял Тамару за руку:

– Ты будешь спать у нее в комнате?

– На раскладушке, – кивнула она и застенчиво улыбнулась: – Надо послушать, что она бормочет во сне. А вдруг что-нибудь скажет?..

– Зачем?

– Как, зачем? Мы же с тобой на работе.

– На фиг эту работу!..

Тамара Олеговна отдернула руку:

– Не на фиг… Мне за нее деньги платят и тебе, вроде бы, тоже. – Она взяла большой электрический фонарь, стоявший на буфете, и направилась в коридор. Но вдруг остановилась: – Я мыться, а ты, когда закончишь трапезничать, убери съестное в холодильник. И не забудь закрыть входную дверь.

– Коньяк, между прочим, говно! – неожиданно сорвалось с языка в тот момент, когда я наполнял свою рюмку.

– Мой бывший муж, когда брался за рюмку, любил сказануть что-нибудь заковыристо-оригинальное. Например: пей в меру, но не зацикливайся на достигнутых впечатлениях.

– Он спился? – бесцеремонно спросил я.

– Какой ты, однако, проницательный…

Оставшись в одиночестве, налил еще и пафосно произнес вслух, обращаясь к потолку, сбитого из вагонки цвета слоновой кости:

– Похоже, Демьян, тебе предложили вернуться на землю! На седьмом небе твои места давным-давно заняты.

И вдруг отчего-то стало весело и как-то уж очень беззаботно. А после четвертой рюмки страшно захотелось есть…

На следующий день меня разбудила, а точнее – растолкала Тамара:

– Ну ты и спать!.. Доброе утро!.. Вставай!..

Я открыл глаза и первым делом увидел ее короткие, бежевые шорты, потом полоску голого, розоватого живота и яркий, желтый топик, смеющуюся физиономию и наконец белую, полотняную пилотку, кокетливо сдвинутую набок.

– Доброе утро, – прохрипел я, приподнимаясь на руках.

Она сделала шаг назад:

– Приходил сосед, который присматривает за дачей. Он починил насос, надо поскорее наполнить бак, чтобы вода успела нагреться, без душа сегодня не обойтись. Жарко.

– Без душа всегда не обойтись.

Она наклонилась к моему уху:

– Ночью Раиса Тимофеевна несколько раз принималась ругать какую-то Людку. Ты знаешь что-нибудь про нее?

– В детстве читал «Руслана и Людмилу».

– Очень смешно, – фыркнула она, ладонью слегка толкнула мою голову и вышла из комнаты.

Оставшись один, кое-как выполз из кровати. Вставать совершенно не хотелось, но что поделаешь – я же на работе. Открыл сумку, принялся выбирать, чтобы такое надеть по случаю жаркой погоды. Выбор был небольшой: то ли тренировочные штаны, то ли футбольные трусы, которые вполне могли сойти за шорты. Посмотрев на свои бледные ноги, надел штаны, а к ним – ковбойку, привезенную лет семь назад тетей Симой из Америки. Одно время я считал ее своим талисманом. Именно в ней я избежал сокрушительного фиаско, когда по распоряжению своего начальника должен был в экстренном порядке, вместо признанного искусствоведа, проводить экскурсию для французских художников, по теме: «Конструктивизм в архитектуре Ленинграда».

– В твоем распоряжении мой лимузин (так директор методцентра называл нашу дряхлую «Волгу») и два часа времени. Съезди домой, переоденься во что-нибудь посвободнее, ну, чтобы не сильно отличаться от этих импрессионистов. А потом на интуристовском микроавтобусе покатаешь парижан по городу: Московский райсовет, Дома культуры Ильича и Капранова, а то начни с Кировского района… Ты же ленинградец, трах-тарарах, что я тебя буду учить.

Я попытался отказаться:

– Облажаюсь…

Раздосадованный директор проникновенно посмотрел мне в глаза:

– Это моя личная просьба. Проигнорируешь, про халтуры забудь. Будешь безвылазно, от звонка до звонка сидеть в конторе.

Для меня, в ту пору работавшего на трех работах, это был приговор сродни высшей мере.

– А куда подевался этот университетский доцент? – обреченно спросил я.

– Сообщил, что внезапно перенесли плановую операцию. – Он подвинул к себе перекидной календарь и с трудом прочитал написанное на листке шариковой ручкой: – По удалению геморроидальных узлов в связи с открывшимся местным кровотечением. – Директор оттолкнул от себя календарь: – В управе планируют меня упразднить, а крыть-то особо нечем. Вот и подстроили геморрой, – сказал он и посмотрел на меня умоляюще: – Но мы ведь за просто так свою задницу им не подставим?

– За просто так ни в коем случае, – кивнул я. – Может, все-таки кому-нибудь позвоним?

– Нет, – крякнул директор. – Надо управиться своими силами. Пусть, сволочи, знают: нам что конструктивизм, что абстракционизм – все нипочем. Любой футуризм одолеем!..

Илона посоветовала мне надеть светлые, летние брюки и эту ковбойку:

– А пиджак ни к чему. На градуснике уже двадцать, днем будет пекло. – Она поправила ворот ковбойки, застегнула пуговицу на нагрудном кармане и с усмешкой добавила: – Кончай мандражировать, ты прекрасно справишься. Я и то кое-что помню. Конструктивизм – пролетарское искусство!

– Спасибо, ты мне очень помогла. – Я поцеловал Илону и, втихаря прихватив с собой пиджак – все-таки иностранная делегация – направился к выходу.