Демократия — низвергнутый Бог

Таким образом, неизбежно возникают два последних вопроса. Нынешнее положение дел вряд ли может быть «концом истории». Чего мы можем ожидать? И что мы можем сделать? Что касается первого вопроса, ответ краток. В конце двадцатого века демократический республиканизм в США и во всем западном мире, по-видимому, исчерпал резервный фонд, унаследованный от прошлого. На протяжении десятилетий, вплоть до 1990-х годов, реальные доходы застопорились или даже упали. Государственный долг и стоимость систем социального обеспечения несут серьезную угрозу перспективам неизбежного экономического кризиса. В то же время социальный распад и социальные конфликты поднялись до опасных высот. Если тенденция к увеличению эксплуатации в будущем продолжится по нынешнему пути, западные демократические государства всеобщего благосостояния рухнут, как это сделали восточно-европейские социалистические республики в конце 80-х годов. Следовательно, остается второй вопрос: что мы можем сделать сейчас, чтобы предотвратить процесс цивилизации от экономической и социальной катастрофы?

Но в то же время и, что еще важнее, позитивная альтернатива монархии и демократии, идея естественного порядка – должна быть очерчена и понята. С одной стороны, нужно признать то, что она не предполагает эксплуатации, ни монархической, ни демократической, а частная собственность, производство и добровольный обмен являются источниками человеческой цивилизации. С другой стороны, нужно признать фундаментальную социологическую проницательность (которая, кстати, также помогает точно определить, где историческая оппозиция монархии пошла не так): что сохранение частной экономики, основанной на обмене, требует в качестве своего социологического предположения существования добровольно признанной природной элиты –«естественного дворянства».

Естественный результат добровольных сделок между разными владельцами частной собственности определенно нелогичен, иерархичен и элитарен. В результате широко разнообразных человеческих талантов, в каждом обществе любой степени сложности несколько человек быстро приобретают статус элиты. Благодаря превосходным достижениям богатства, мудрости, храбрости или их сочетания, некоторые люди приобретают «естественную власть», и их мнения и суждения пользуются широким почтением. Более того, из-за избирательного брака и законов гражданского и генетического наследования позиции естественной власти чаще всего передаются в нескольких благородных семьях. Именно к руководителям этих семей с давними отчетами о превосходных достижениях, дальновидностью и образцовым личностным поведением, люди обращаются с их конфликтами и жалобами друг на друга, и именно эти лидеры естественной элиты обычно выступают в качестве судей и миротворцев, зачастую бесплатно, из чувства долга, требуемого и ожидаемого от лица власти или даже из принципиальной озабоченности в отношении гражданского правосудия, в роли частных производителей «общественного блага».

Фактически, естественное происхождение монархии (в отличие от ее неестественного происхождения через завоевание) можно понять только на фоне прежнего порядка естественных элит. Небольшой, но решающий шаг в переходе к монархическому управлению заключался именно в монополизации функции судьи и миротворца. Этот шаг был предпринят одним из членов добровольно признанной природной элиты – король настоял против оппозиции других членов социальной элиты, чтобы все конфликты на определенной территории предстали перед ним, а конфликтующие стороны больше не выбирали каких-либо других судей или миротворцев, кроме него. С этого момента закон и правоохранительные органы стали дороже: вместо того, чтобы предлагаться бесплатно или по добровольному платежу, они финансировались с помощью обязательного налога. В то же время качество закона ухудшилось: вместо того, чтобы отстаивать существующий закон и применять универсальные и неизменные принципы справедливости, монополистический судья, которому не нужно было опасаться потерять клиентов в результате того, что он был менее беспристрастным в своем суждении, мог бы последовательно изменить существующий закон в свою пользу.

Во многом это была завышенная цена правосудия и извращения древнего закона королями, которые мотивировали историческую оппозицию монархии. Однако преобладала путаница в понимании причин этого явления. Были те, кто правильно признавал, что проблема связана с монополией, а не с элитой или благородством. Но их численность намного превосходили те, кто ошибочно обвиняли элитарный характер правителей, и предлагали просто заменить короля и видимую королевскую власть «народом» и предполагаемой скромностью, и порядочностью «обычного человека». Отсюда и вытекает исторический успех демократии.