Демократия — низвергнутый Бог

Наконец, как принцы, так и опекуны могут использовать свою принудительную монополию, чтобы получить контроль над денежной массой, поэтому оба могут также увеличить свои собственные текущие расходы за счет раздувания денег. Однако принц, который раздувает денежную массу, будет сталкиваться с двумя факторами: его непосредственное обогащение и тот факт, что в качестве неизбежного результата будущая покупательная способность денег и его собственные будущие налоги будут ниже. В отличие от принца, демократический смотритель озабочен только своим непосредственным обогащением, поскольку у него нет будущих налоговых поступлений. Он владеет только нынешним налоговым доходом, поэтому он исключительно озабочен нынешней покупательной способностью денег. Увеличивая денежную массу, он может увеличить свою нынешнюю покупательную способность, в то время как сопутствующая более низкая покупательная способность денег и налоговых поступлений должна представиться в будущем другим. Соответственно, денежная инфляция будет также более распространена в демократических условиях, чем при княжеском правительстве.

V

При свободном вступлении в правительство и участии в нем искажение справедливости и защиты (законности и порядка) будет развиваться только быстрее. Понятие универсальных и неизменных прав человека, в частности прав собственности, по существу, исчезает и заменяется понятием закона как права правительства, а также прав, предоставляемых правительством.

Вместо того, чтобы просто перераспределять доходы и богатство от гражданского общества к правительству посредством налогообложения, финансирования дефицита и инфляции денег, как наследственные принцы, так и демократические опекуны могут также использовать свою монополию юрисдикции для перераспределения доходов и богатства внутри гражданского общества. Однако стимулы, с которыми сталкиваются здесь принцы и опекуны, отличаются друг от друга.

Поучительно еще раз взглянуть на княжеское правительство. Что касается перераспределения, то князья сталкиваются с двумя препятствиями. Первое логическое: несмотря на то, что принц стоит выше всех остальных, его права также являются частными правами, хотя и несколько привилегированными. Если принц берет собственность одного человека и распределяет ее другому, он подрывает свое собственное положение и безопасность в отношении к другим князьям. Во-вторых, с экономической точки зрения перераспределение от «имущих» до «неимущих» является контрпродуктивным и снижает общую стоимость владения. Это не означает, что принцы полностью воздерживаются от перераспределительной политики, но их политика имеет совершенно иную форму. С одной стороны, они должны действовать в соответствии с идеей прав частной собственности; с другой стороны, они должны повысить производительность труда в будущем и, следовательно, нынешнюю ценность страны. Соответственно, принцы обычно предоставляют личные, а не групповые привилегии; они дают привилегии имущим вместо неимущих, и участвуют в так называемых «социальных проблемах» путем перераспределения труда, а не перераспределения доходов и богатства.

Напротив, демократический опекун не сталкивается с логическим препятствием на пути перераспределения частной собственности. Вместо того, чтобы вовлекаться в сохранение и совершенствование капитальных ценностей, он будет в первую очередь заботиться о защите и продвижении своей собственной позиции против конкуренции новых членов правительства.

Такая легитимность опекуна не зависит от легитимности частной собственности. Он основан на легитимности «социальной» или «общественной» собственности. Таким образом, если он берет собственность у одного человека и отдает ее другому, как смотритель, он не противоречит своей идеологической основе. Скорее, он подтверждает верховенство принципа социальной собственности. Следовательно, в демократических условиях частное право – закон собственности и договор, лежащий в основе гражданского общества исчезает как самостоятельная область права и поглощается всеобъемлющим государственным законом (законодательством). Как отметил немецкий социалистический теоретик- юрист Густав Радбрух, с точки зрения демократического смотрителя «частное право следует рассматривать только как временный и постоянно уменьшающийся диапазон частной инициативы, временно сохраненный во всеохватывающей сфере общественного права». В конечном счете, все имущество является государственной собственностью. Каждое установленное право частной собственности является временно действующим и может быть изменено в соответствии с односторонним определением сторожем требований «общественной безопасности» и «социального обеспечения».