Демократия. Вашингтон, округ Колумбия. Демократия

Слабой стороной сенатора было слепое невежество по части нравственных законов, и, понимая это, Каррингтон тешил себя надеждой, что миссис Ли, рано или поздно разглядев в Рэтклифе такой изъян, придет от него в ужас, а потому считал — главное, дать сенатору возможность разоблачать себя. Редко вступая в беседу, Каррингтон неизменно стремился выводить соперника на чистую воду. Однако ему вскоре пришлось убедиться, что Рэтклиф превосходно разбирается в подобного рода тактике и не только не сдает, а напротив, улучшает свои позиции. Иногда его дерзость просто ошеломляла, и даже когда Каррингтону казалось, что сенатор безнадежно запутался в расставленных ему силках, тот одним рывком стряхивал с себя охотничьи путы и уходил еще более неустрашимый и опасный, чем когда-либо прежде.

Если же миссис Ли загоняла его в угол, он чистосердечно признавал ее обвинения.

— Да, ваши слова в значительной части справедливы. В политике много отталкивающего и тягостного, много грубого и дурного. Да, не буду скрывать — хватает и бесчестности и коррупции. И мы должны делать все, чтобы этого зла стало как можно меньше.

— Вы, верно, сможете указать миссис Ли, как ей за это взяться, — вставил Каррингтон. — У вас богатый опыт. Помнится, я слышал, что вам однажды пришлось употребить весьма крутые меры против коррупции.

Рэтклиф, которого, по всей видимости, почему-то не обрадовал этот комплимент, бросил на Каррингтона ледяной взгляд, таивший угрозу. Но вызов принял и с ответом медлить не стал:

— Да, было дело, и теперь я об этой истории весьма сожалею. А историю эту, миссис Ли, которую я вам сейчас изложу, знают в Иллинойсе поголовно все мужчины, женщины и дети, так что у меня нет причин ее смягчать. В самые тяжкие дни войны стало ясно, что в Иллинойсе может взять верх партия мира — с помощью подлога, как мы считали. — но, так или иначе, нужно было любой ценой спасти положение. Упусти мы тогда Иллинойс, наверняка упустили бы и президентские выборы, а весьма возможно и Соединенные Штаты. У меня, во всяком случае, не было сомнений, что судьба войны зависит от результата голосования.

А я был тогда губернатором штата, и вся ответственность лежала на мне. Контроль над северными округами и подсчетом голосов в них оставался в наших руках, и мы дали команду нескольким счетчикам не подбивать итоги до наших распоряжений, а когда стало известно, какие цифры получены в южных округах и точное число голосов, нужных, чтобы обеспечить нам перевес, мы послали телеграмму, и они подытожили голосование так-то и так-то, тем самым перекрыв голоса противника, и мы одержали победу. Вот так все и было проделано, а поскольку я теперь уже сенатор, то имеются все основания полагать — мои действия в штате одобрили. Я не горжусь этой операцией, но вновь поступил бы точно так же и даже похуже, если бы считал, что спасаю страну от раскола. Разумеется, мистер Каррингтон вряд ли меня одобрит. Он, кажется, тогда отстаивал свои требования реформ, сражаясь против правительства.

— Точно так, — сухо подтвердил Каррингтон. — И победа осталась за вами.

Каррингтон не достиг цели. Тот, кто совершает убийство ради отечества, уже не убийца, а патриот, даже если долей в добыче получает место в сенате. И смешно ожидать, чтобы дамам захотелось копаться в мотивах, побудивших к действию патриота, спасшего родину, и выяснять, как в те смутные времена происходило его избрание в сенат.