Демон

Сотник опустил взгляд к бумагам и, только когда Адрус уже выходил из кабинета, бросил вслед со странным оттенком в голосе:

– Все-таки ты с ним сладил. Ты знаешь, а я рад! Хорошо, что так вышло. Надеюсь, что у вас с Красным теперь все будет хорошо. Его хотели сразу убить, но я не дал, знал, чувствовал, что этого нельзя делать! Ну вот теперь… иди, удачи тебе, драконир Агрус Симгс!

Адрус отсалютовал и, не оглядываясь, пошел к своей новой судьбе.

В канцелярии дракониров его на самом деле ждали. Молодой писарь с любопытством рассматривал Адруса, когда тот не видел, и прятал взгляд, если новый драконир обращал взор на канцелярскую крысу. Впрочем, ничего, кроме доброжелательного любопытства, Адрус не ощутил – парень общался уважительно, подчеркнуто вежливо и на любые вопросы давал исчерпывающий ответ.

Через полчаса Адрус имел достаточное представление о своей новой работе и, главное, – о тех преимуществах, что она предоставляет дракониру. Начать только с жалованья – оно было в три раза больше, чем у драконопаса, и через год увеличится на двадцать пять процентов – если, конечно, драконир не совершит каких-либо проступков, после которых может отправиться под суд. Но даже тогда драконир не теряет свое начальное жалованье и продолжает служить на прежнем месте.

Писарь рассказал, само собой, не все, но дал понять, что дракониру прощается очень многое, практически все – за исключением покушений на трон, участия в заговорах и совсем уж гадких преступлений – вроде беспричинного массового убийства мирных граждан королевства и чего-то подобного каннибализму. Да и то – если драконир докажет, что массовое убийство было совершенно необходимо, а каннибализм был лишь средством поддержания жизни дракона и его самого, – простят и даже не накажут. Только отсутствие верности правящему императору могло привести драконира на плаху. Но подобного еще ни разу не было на памяти обозримых поколений людей. Слово «драконир» было синонимом слова «верность». И Адрус догадывался – почему. Это были те же Псы – обряд верности делал из них самых верных трону людей, дракониры физически не могли изменить своему королю. В отличие от Адруса…

И вот это его беспокоило. Они знают, что новый драконир не проходил обряда верности. Заставят пройти обряд?

Выкинув из головы рассуждения на эту тему, Адрус пошел на склад к старшему, чтобы получить все полагающееся снаряжение. Снаряжения этого оказалось не очень много – пара мундиров, не подогнанных по фигуре, серебряные знаки, высокие шнурованные башмаки (гораздо лучшего качества, чем у драконопасов и стражников), белье – постельное и личное, два берета, один с завязками, вероятно, для полетов, меч отвратительного качества (полоса дурной стали с неуклюжей рукоятью), кинжал (такой же гадкий, как и меч), нож – скорее кухонный, чем боевой.

Видя недовольное лицо новоиспеченного драконира, старший с усмешкой пояснил, что все дракониры покупают себе мечи сами. И кинжалы тоже. Благо жалованье позволяет купить хорошее оружие. Положено уставом выдать казенное оружие – он и выдает, так что нечего рожу кривить, бери и беги, делай дело!

В казарме для дракониров дежурный стражник показал Адрусу его комнату. Дракониры жили по одному, и в комнате было все, что нужно для нормального проживания: кровать, стол, тумбочка и шкаф, полки для книг, вешалка для одежды – нормальная комната, похожая на номер в недорогой гостинице. Пахло пылью и затхлостью, будто здесь уже давно не было человека.

Разобрав узел с барахлом, разложив вещи, запер комнату и отправился в казарму драконопасов – нужно было забрать припрятанное, не оставлять же деньги и оружие? Оно ему еще точно пригодится. Как и деньги.

В большом зале казармы все было как прежде – ряды кроватей, застеленных суконными одеялами, тумбочки, отполированные задами скамьи, стулья и кучки драконопасов со стражниками, собравшиеся в обеденный перерыв. Часть бойцов валялась на постелях, переваривая съеденное, часть слонялась по проходам между кроватями, остальные сидели группками по трое-пятеро человек – кто-то болтал ни о чем, пересказывая сплетни, а кто-то играл в кости – игра была запрещена в полку, но, как и все запретное, процветала, как сорняки в клумбе (их, как и все вредное, невозможно искоренить).

Когда Адрус вошел в казарму, гул голосов стих, и к своей кровати он шел под гробовое молчание, бесстрастный, как статуя. На глазах у десятков парней невозмутимо сунул руку под шкаф, нащупал монеты – они были на месте. На месте был и стилет вместе с метательным ножом. Монеты отправились в карман, ножи незаметно перекочевали за пояс. Была мысль оставить оружие на месте, чтобы не рисковать (вдруг начнут задавать вопросы?), но передумал – пригодится. Опасно, конечно, – найдут, разговоров не оберешься, но, если хорошенько припрятать, проблем не будет.