Демон

Наконец она все-таки превозмогла свою гордость и рассказала обо всем маме – о том, что происходит, или как это виделось с ее точки зрения, – и говорила так сбивчиво и бессвязно, что мама встревожилась не на шутку. Она ни разу не видела свою дочь в состоянии, близком к безумию. Она попыталась ее успокоить, насколько это было возможно, и хотя ей самой было больно от боли Линды, она все же сумела немного ее утешить. Наконец она предложила Линде прямо спросить у Гарри что с ним такое. Знаешь, милая, не исключен и такой вариант, что он чем-то болен и просто не хочет тебя расстраивать.

Зачем ему так со мной поступать? Я и так-то буквально схожу с ума. Если причина окажется такой простой, это было бы счастье.

Да, милая, но он – мужчина, а мужчины не слишком логичны в таких вопросах. Они твердо убеждены… это глупо, да, но тем не менее… убеждены, что должны страдать молча, чтобы доказать, что они – мужики, она рассмеялась, а мы сходим с ума от их громкого молчания.

Мамин смех заставил Линду улыбнуться. Надеюсь, что дело в этом. То есть я не хотела сказать, что надеюсь, что Гарри болен, я просто хочу…

Я поняла, милая, мама обняла ее за плечи. Я все поняла. Спроси его прямо. Может быть, все прояснится в одном разговоре, буквально в двух фразах.

Я надеюсь, мам. Буду молиться, чтобы ты оказалась права.

В тот вечер Линда чувствовала себя не так угнетенно, как все последние несколько месяцев, но так и не выбрала время, чтобы спросить у Гарри, все ли у него хорошо. Но это не страшно; нет никакой необходимости на него наседать. Она просто дождется удобного случая и тогда уже спросит. Надежда вкупе с решимостью подняла ей настроение, и она продолжала ждать подходящего случая.

Гарри начал время от времени задерживаться допоздна на работе, а потом со всех ног мчался на вокзал, чтобы успеть на последнюю электричку. В такие вечера он быстро и безо всякого аппетита съедал свой ужин, кое-как заставлял себя пообщаться с Линдой и ложился пораньше.

Работа осталась единственной вещью, не дававшей ему распадаться на части. Единственной вещью, в которой он еще мог забыться. День за днем тугой узел в глубинах нутра затягивался все сильнее, напряжение нарастало, грозя расплющить его изнутри, и он уже начал всерьез опасаться, что эти силы и вправду его уничтожат.

Теперь он обедал с Уолтом ежедневно, не только в качестве меры предосторожности, но еще и потому, что надеялся где-то в глубине души, что они смогут поговорить, и он поделится с Уолтом некоторыми своими тревогами, чтобы хотя бы отчасти снять напряжение. И хотя Гарри питал искреннюю привязанность к шефу, он так и не смог завести доверительный разговор. Помимо прочего, он опасался повредить своему положению. Когда Уолт спрашивал, как у него дела, он только кивал и отвечал, что все хорошо, потому что боялся, что если скажет хоть что-то еще, то уже не сможет остановиться, и вся мерзость, нагноившаяся в самых черных глубинах его души, изольется наружу. Вот почему он молчал, и внутренний узел затягивался все туже и туже.

Как-то раз за обедом в Банкирском клубе, когда им только что подали суп, Гарри случайно зацепился манжетой за нож, и когда поднял руку, нож упал прямо в тарелку. Гарри задрожал и затряс головой с такой силой, что в глазах все помутилось, и он сцепил руки в замок, поднял их над головой, со всего маху обрушил в тарелку с супом, и закричал ААААААААААААААААААААААААААААААААА, суп выплеснулся прямо на Уолта, и тот вскинул руки, Госссподи, Гарри, что, черт возьми, ты творишь? – и резко отодвинулся от стола вместе со стулом, и Гарри поставил локти на стол, обхватил руками голову, застонал и вдруг разрыдался, а официант с метрдотелем уже спешили к их столику. Что-то не так, мистер Уэнтворт? Что с мистером Уайтом? Не знаю, ответ прозвучал озадаченно и смущенно. Что ты делаешь, Гарри? Помогите мне. Уолт сгреб Гарри в охапку и помог ему встать, официант с метрдотелем подхватили его с двух сторон и отвели в офис. Гарри с Уолтом остались одни. Гарри рухнул на стул, Уолт встал перед ним. Они долго молчали…

Потом Уолт протянул Гарри

стакан воды. Гарри покачал головой. Уэнтворт так и стоял со стаканом в вытянутой руке, пристально глядя на Гарри, который сидел, упершись локтями в колени и уткнувшись лицом в ладони. Уолт был встревожен. Помимо рабочих моментов, он питал личную симпатию к Гарри. Он молча ждал.

Наконец

Гарри поднял голову. Извини, Уолт. Я сам не знаю, что это было…

Уолт неловко пожал плечами. Но теперь все в порядке?

Гарри тоже пожал плечами, растерянно глядя на Уолта. Уолт на миг удержал его взгляд и легонько похлопал его по плечу. Пойдем, приведем себя в порядок.