Демон абсолюта

«В Англии чувствуют, что французская оккупация Дамаска и изгнание ими Фейсала с трона, на который избрали его благодарные сирийцы — в конечном счете, плохая награда за дары Фейсала нам во время войны: и мысль о том, что нам не хватило великодушия по отношению к восточному другу, оставляет в нас неприятный осадок. Храбрость и искусность Фейсала в государственных делах заставили восстание в Мекке распространиться за пределы Святых городов, пока оно не стало весьма активной поддержкой для союзников в Палестине. Арабская армия, созданная на поле боя, превратилась из толпы бедуинов в организованные и хорошо экипированные войска. Они взяли в плен тридцать пять тысяч турок, вывели из строя еще столько же, взяли сто пятьдесят пушек и сто тысяч квадратных миль османской территории. Это была великая услуга в нашей крайней нужде, и мы чувствовали, что должны вознаградить арабов: и Фейсала, их вождя, вдвойне, за ту преданность, с которой он направлял главную активность арабов, когда и куда приказывал ее направить Алленби.

Но на самом деле мы не вправе критиковать французов за это. Они только последовали, весьма скромным образом, в своей сирийской сфере тому примеру, который мы показали им в Месопотамии. Англия контролирует девять десятых арабского мира, и неизбежно заказывает музыку, под которую должны плясать французы. Если мы следуем арабской политике, они должны стоять за арабов. Если мы бьемся с арабами, они должны биться с арабами. Мы проявим недостаток юмора, если будем упрекать их за бой под Дамаском и за разгром сирийской попытки самоуправления, в то время как сами мы ведем бои под Багдадом и пытаемся представлять месопотамцев неспособными к самоуправлению, срубая каждую голову, которая поднимается среди них.

Несколько недель назад начальника нашей администрации в Багдаде просили принять нескольких знатных арабов, которые собирались настаивать на частичной автономии. Он прибавил к их делегации нескольких собственных выдвиженцев и в ответ сказал им, что пройдет долгое время, прежде чем они будут готовы к ответственности. Смелые слова — но их ноша тяжело пала на манчестерцев на этой неделе в Хиллахе.

Эти восстания стали регулярными. Сначала арабы одерживают предварительные победы, потом британские подкрепления выходят как карательные отряды. Они пробиваются (наши потери легки, арабские тяжелы) к своей цели, которую тем временем бомбит артиллерия, самолеты или пушки кораблей. Наконец, возможно, деревня сожжена и район усмирен. Странно, что мы не используем в этих случаях отравляющий газ. Бомбить дома — ненадежный способ добраться до женщин и детей, а наша пехота всегда несет потери, стреляя в арабских мужчин. Газовыми атаками все население мятежных районов можно было бы аккуратно стереть с лица земли; и как метод управления это было бы не более аморально, чем теперешняя система.[648]

Мы осознаем, каким бременем является армия в Месопотамии для казны Империи, но не так ясно видим, какое это бремя для Месопотамии. Армию нужно кормить, и всех ее животных нужно кормить. Боевые отряды теперь составляют восемьдесят три тысячи единиц, но паек требуется на триста тысяч. На каждого солдата приходится три работника, чтобы обеспечивать и обслуживать его. Каждый десятый в Месопотамии сегодня принадлежит к нашей армии. Зелень страны подъедается ими, и процесс еще не дошел до высшей точки. В целях безопасности они требуют, чтобы мы удвоили существующий гарнизон. Когда местные ресурсы будут истощены, это увеличение войск будет увеличивать их стоимость больше, чем в арифметической прогрессии.

Эти войска нужны лишь для полицейской работы, чтобы сдерживать подданных, о которых в Палате Лордов сказали две недели назад, что они сами желали нашего продолжительного присутствия в их стране. Никто не может вообразить, каким будет наше положение там, если один из трех ревнивых соседей Месопотамии (которые все вынашивают планы против нас) атакует нас снаружи, когда внутри еще существует нелояльность. Наши коммуникации очень плохи, у наших оборонительных позиций оба фланга висят в воздухе, и в последнее время, кажется, были два инцидента. Мы не можем положиться на наши войска так, как во время войны.

Затем, военные работы. Следует построить огромные бараки и лагеря, сотни миль военных дорог. Огромные мосты, которые могли бы выдержать грузовики, находятся лишь в отдаленных местах, где используются только местные вьючные животные. Мосты сделаны из временных материалов, и их содержание обходится очень дорого. Они бесполезны для гражданского правительства, которому уже приходится принимать их по высокой цене; итак, новое государство начинает свое поприще с навязанных ему долгов.

Английские государственные деятели, начиная с премьер-министра, льют слезы над тем бременем, которое налагает на нас Месопотамия. «Если бы только мы могли собрать местную армию, — сказал лорд Керзон, — но они не станут служить («разве что против нас», — несомненно, добавил его светлость про себя). Если бы только мы могли найти арабов достаточно квалифицированными, чтобы они могли занять административные должности!»

При этом дефиците местных талантов поучительна параллель с Сирией. У Фейсала не было трудностей с набором войск, хотя и были огромные трудности с их оплатой. Однако условия были другими, так как он был без достаточных оснований лишен доходов со своей таможни. У Фейсала не было трудностей с тем, чтобы организовать администрацию, в которой все пять лидеров были уроженцами Багдада! Это была не слишком хорошая администрация, но на Востоке люди не так придирчивы, как мы. Даже Афинам Солон дал не лучшие из всех законов, а лучшие из тех, которые они смогли бы принять.

Британцы в Месопотамии не находят ни одного компетентного лица — но я настаиваю, что история последних нескольких месяцев выявила их политическое банкротство, и их мнение не должно вовсе иметь для нас веса. Я знаю десять британских чиновников с испытанной и почетной репутацией в Судане, Синае, Аравии, Палестине, каждый из которых и все они вместе могут организовать арабское правительство, сравнимое с правительством Фейсала, в Багдаде за следующий месяц. Это правительство тоже не будет идеальным, но оно будет лучше, чем у Фейсала, потому что ему, бедному, чтобы его было легче ослабить, было запрещено прибегать к иностранным советникам. За делом в Месопотамии будет стоять британское правительство, и для приличного человека управление будет детской игрой, пока он будет управлять, как в Египте Кромера[649], а не как в Египте Протектората. Кромер властвовал над Египтом не потому, что Англия давала ему войска, и не потому, что в Египте любили нас, и не по какой-либо внешней причине, но потому, что он был таким хорошим человеком. В Англии есть масса первоклассных людей. Последнее, что там было бы нужно — это гений. А то, что требуется — разрушить все, что мы там натворили, и снова начать в качестве советников. Нет толку латать существующую систему. «Уступки чувствам местного населения» и подобная чушь — только результаты слабости, порождающие еще большее насилие. Мы достаточно велики, чтобы признать ошибку и перевернуть страницу: и мы должны это сделать с криком радости, потому что это сэкономит нам по миллиону фунтов в неделю».[650]