Демон абсолюта

Потом возникла легенда. И, когда поражение Фейсала стало очевидным для Черчилля, тот думал о Лоуренсе с сочувствием. Он не менее, чем Ллойд-Джордж, хотел вывести войска из Месопотамии. У него не было средств — и желания — продолжать политику лорда Керзона. Усмирение Ирака обеспечивало усмирение Индии, восставшие племена на афганской границе были неспособны противостоять возвращению армии с Евфрата. Лоуренс заявил, что можно больше не тратить денег, вернуть войска в Индию, никого не убивать и при этом остаться в Багдаде.

Оставалась нефть. Но разве не было очевидно, что арабский король, дружественный Англии, обеспечивал бы ее разработки не хуже, чем правительство Индии, политика которого не обеспечивала их вовсе?

Лоуренс выработал первый план организации Среднего Востока; опыт показал, что этот план, какие бы препятствия он ни встречал, был предпочтительнее, чем тот, который был принят. Лоуренсу было поручено весной 1919 года[662], вместе с Хогартом и мисс Белл, разработать проект будущего английского мандата на Месопотамию: то, что он предлагал, и то, чему так твердо противостоял Уилсон, теперь было вынуждено принять английское правительство. Лоуренс объявил о вооруженном восстании в Месопотамии, сообщил о курдской угрозе.[663] Он принес хорошо проработанный план, который одобрили многие специалисты.

Этот план, прежде всего, подразумевал полное прекращение традиционного разделения ответственности между Министерством иностранных дел, Министерством обороны и Министерством по делам Индии; затем — комплекс реформ, изложенных в его статьях, из которых некоторые были уже предприняты; наконец, выборы арабского короля и отзыв мандата (само это слово было уже ненавистным на Востоке), который был бы заменен соглашением между королем и Великобританией.[664]

Само собой, этот план встретил множество противников; но также и множество сторонников. Политика Кабинета не всегда была политикой англо-индийской администрации. Чего хотело английское правительство? Обеспечить оборону Индии; неважно, какими методами, лишь бы они были эффективными. Предложения, внесенные Монтегю, который представлял Министерство по делам Индии в комитете Керзона, всегда были ближе к предложениям Лоуренса, чем к предложениям лорда Керзона; Министерство по делам Индии в Лондоне никогда принципиально не одобряло политику полковника Уилсона. Ценность плана Лоуренса была скорее в однородности, чем в оригинальности: каждая из тех мер, которую он рекомендовал, была уже одобрена высшими чиновниками — начальником ВВС[665], экспертами, посланными в Багдад, сэром Перси Коксом, Монтегю — которые ни в коей мере не принадлежали к «школе восточной Аравии». Наконец, инструкции, которые сэр Перси Кокс получил по отъезде из Лондона, должны были уничтожить хрупкое здание временного правительства: завершить кадровое пополнение иракской армии — означало обратиться с призывом к офицерам, изгнанным из Сирии, почти все из которых были месопотамцами; организовать администрацию силами изгнанных и отозванных арабских чиновников; которые были когда-то членами «Ахад» и «Фетах». И сейчас, когда в каждом местном кафе до рассвета говорили о будущем короле Багдада, кто мог бы быть этим королем, если не Абдулла или Фейсал, в то время как администрация и армия были бы полностью шерифскими?

Но если Англия не могла больше в одиночку сохранять мир в Месопотамии, то для возвращения мира в Багдад было бы недостаточно арабского короля. Англия находилась там, чтобы быть союзником меньшинств — христиан, евреев, ассирийцев (за исключением курдов) — которых тревожила бесконтрольная мусульманская власть, какой бы она ни была; некоторых арабских племен, вожди которых считали себя вассалами английского короля, так же, как часть марокканских пашей, считали себя вассалами скорее Франции, чем султана; наконец, умеренной части населения больших городов, которые отвергали скорее унизительную форму мандата, а не присутствие англичан, и которые желали арабского короля, который был бы дружественным, а не враждебным Великобритании. Ее противниками были курды и арабские националисты: большинство племен и все левое крыло шерифского движения. Нужно было, чтобы король, не теряя поддержки экстремистов и склонных к бунту племен, советовался с умеренными, племенами, подчиненными Англии, и обеспечивал права меньшинств. Одни националисты поддерживали бы мир не больше, чем полковник Уилсон: единственным способом установить мир был союз — и ловкость короля.