Демон абсолюта

Считали, что на этот пост Лоуренса привела его легенда, что она рано или поздно приведет его на другой пост — конечно же, губернатора одной из значительных колоний. Эта легенда составляла в глазах крупных чиновников его самый тяжелый недостаток. Она служила ему, когда придавала его статьям и его плану ту весомость, которой прежде недоставало предложениям лейтенанта Лоуренса; когда заставила Министерство иностранных дел обратить наконец внимание на его правоту. Но теперь она скорее настраивала против него сотрудников, чем прибавляла ему друзей.

Терпение всегда было одним из его доминирующих качеств, но оно никогда не требовалось надолго. Молчаливый авторитет, который почти всегда заканчивался его властью над сотоварищами, начинал действовать. Люди ценят того, кто не желает ничего лично для себя. Вся его воля была направлена на службу делу, вызывавшему только симпатии, даже когда его считали проигранным; но, за исключением этого дела, чего ждал лично он? Не почестей, не привилегий, не денег. Многие видели в его поведении лишь фиглярство, но только те, кто его не знал: его бескорыстие — органическое, почти тревожащее — было очевидно всякому, кто приближался к нему. Бескорыстие, напоминающее его аскетизм: он был равнодушен к своей одежде, не пил алкоголя, не курил; не то бескорыстие, которое утверждается как образец, но скорее то, что похоже на рассеянность ученых. Лоуренс казался рассеянным по отношению ко всему, что для большей части людей составляет саму жизнь. Но те, кто предпочитает жизни участь, связанную с божеством или абсолютом, носят униформу, явную или тайную сутану; то, что смущало каждого в Лоуренсе — он был на службе у абсолюта, для которого арабское дело было только лицевой стороной, и природы которого он, казалось, сам не понимал.

Все же было достойным служить этому делу, которому он посвящал свои силы. Планировалось, что королем Ирака станет Абдулла.[674] Это он по первоначальному замыслу Лоуренса был поставлен в Багдад, это его избрал Дамасский Конгресс. Но Лоуренс не считал его ни достаточно гибким, ни достаточно твердым, ни достаточно лояльным перед лицом такой трудной задачи. Лишь Сирия исключала Фейсала из Багдада, и даже полковник Уилсон, сообщая, что после падения Дамаска ему однажды необходимо было бы предстать перед арабским эмиром, считал Фейсала более приемлемым, чем его брата[675]. В декабре Лоуренс вызвал Фейсала в Лондон и устроил его встречи с политическими руководителями.[676]

17-го экс-король Дамаска вернулся из театра в час утра и обнаружил, что полковник Корнуоллис, его друг и последний официальный «советник»[677], который пришел от лица лорда Керзона, предлагает ему трон Ирака. Он ответил, что трон принадлежит его брату. Лоуренс нашел Абдуллу и убедил его уступить место Фейсалу.[678] Черчилль желал его коронации. Долг Англии по отношению к нему он не считал ничтожным. Он считал, что Великобритания могла воздействовать на короля Хиджаза, который все больше становился невыносимым. Но его много раз предупреждали по поводу эмира. Высшие чиновники, связанные с правительством Индии, или только проникшиеся его духом, были настроены к нему враждебно, заявляя, что он готов, когда придет день, сражаться с Империей так же, как сражался с французами. Он сражался с французами, отвечал Лоуренс, потому что они хотели колонизировать Сирию; он будет сражаться с Англией, если она захочет колонизировать Ирак: но будет верно сотрудничать с ней, если она будет верно сотрудничать с ним. Наконец, пришли к соглашению, что Англия примет коронацию Фейсала в Багдаде на условии, что он будет избран королем Ирака путем плебисцита, и что Англия будет готова заменить мандат соглашением об альянсе с независимым Ираком.

Оставалось скоординировать решения, которые подготовили бы реорганизацию Среднего Востока, уточнить детали и обеспечить исполнение. В марте[679] Черчилль созвал в Каире все власти, всех экспертов по Среднему Востоку, верховных комиссаров Месопотамии и Палестины, Алленби, Айронсайда, Гертруду Белл, Филби[680], еще тридцать человек. Министр привез Лоуренса с собой.[681]

За несколько дней исполнение всех решений, принятых в Лондоне (большей частью в маленьком ресторане Шипа, где Черчилль завтракал со своими сотрудниками) было подготовлено. И конференция собиралась уже разъехаться, когда стало известно, что Абдулла из Трансиордании готовится выйти в поход на Сирию.