Демон Эльдорадо

Помощник быстро доставил учителю сплетенную из маисовых волокон клеть. Уймун извлек из нее крупную вялую жабу, макнул ее в таз с теплой водой и принялся натирать ею обнаженного Аталая. Мальчишка в это время был вынужден рассыпать над верховным жрецом мелкие листки коки. Наблюдая за ними, Уймун размышлял о причине болезни и прозревал способы ее победить. Одновременно он мысленно просил богов о помощи в исцелении. Судя по напряженному лицу лекаря, случай Аталая представлялся ему сложным.

Наконец он закончил с жабой и кокой, сунул тварь обратно в узилище и лично собрал листья с тела пациента.

Затем Уймун смазал маисовым маслом старую, потрескавшуюся от времени свистульку, похожую на согнутую годами старуху. Он принялся тихо дуть в нее, добившись слабого, едва заметного звука, и водить инструментом над телом верховного жреца. Дух, послушный воле Уймуна, откликался неслышимым для обычного человека голосом – но вот в районе пупка что-то дало сбой, и глаза лекаря устало закрылись.

– Здесь, – выдохнул он. – Ачума готова?

– Сейчас, сейчас, еще чуть-чуть!

Мальчишка уже забросил в котелок с кипящей водой темно-зеленые расплывшиеся куски кактуса и помешивал их палкой. Аталаю было видно, как он трудится, через низкий подоконник. Вместе с уверенными действиями лекаря и к нему пришло душевное успокоение.

Уймун нашел магический шип, что тянет из него силы, и сейчас обезвредит орудие врага…

Мальчик принес полную чашу горячего, истекающего терпким духом напитка, и тепло от донышка проникло через толстое шерстяное пончо, которым укрылся верховный жрец. Оно потекло через ребра к сердцу, погружая больного в дрему.

Он услышал мягкие ритмичные удары в плоский барабан, обтянутый змеиной шкурой, и звук трещотки. Добрые духи закружились вокруг Аталая, и лекарь стал помогать им, «всасывая» ядовитый шип с помощью своей древней свистульки. Но на этот раз она протяжно, с надрывом шипела, будто старуха на ложе смерти. Обжигающая струйка кактусового отвара пролилась на язык Аталая. Он почти захлебнулся, закашлялся, но протолкнул жидкость через горло.

Черный дух Уакарана внутри него стал съеживаться, корчиться и выть от ужаса.

Время неуклонно приближалось к вечеру – в лесу на холме сохранились только узкие полоски света от заходящего Солнца. Скоро должно было совершенно стемнеть, но только спустя еще половину шестицы снизу, торопясь вернуться к хозяевам, появится их восьминогий помощник. А незадолго до этого он пробежит вниз, чтобы забрать у бородатого Алекоса оружие, способное с легкостью резать камень.

Кетук без устали вслушивался в шум со стороны строительства. Недалек день, когда последний камень будет положен на вторую стену, а проточенное водой русло в обход преграды будет завалено, чтобы вода стала падать с высоты на медный круг с лопастями.

Все вокруг было спокойно. По причине плохой погоды сборщиков хвороста было не так много, как обычно, и все они после полудня уже не появлялись в лесу. И ничем не тревожимый Кетук чем дальше, тем больше погружался в собственные мысли. Он вспоминал собрание общины и Арику, вчерашнюю церемонию восхождения девственниц на холм и радость толпы.

И вчерашняя ярость, глубоко спрятанная под спокойной личиной Кетука, едва не разорвала его изнутри, но Арика, к счастью, к тому моменту уже скрылась за спинами таких же девушек.

– Мы вернем их, – прошептал ему на ухо Унако, пользуясь ревом горожан.

– Мне нужна только Арика…

– Значит, получишь только ее. Вот станешь десятником – и заживете в своем доме рядом с кварталом знати.

Кетук вспомнил, как принимал участие в церемонии назначения десятника, вскоре после возвращения войска из похода. Должность освободилась, когда прежний военачальник погиб в сражении. В казарме собралась сотня воинов всех младших рангов. Были приглашены музыканты со священными тростниковыми флейтами и горнами, вырезанными из раковин.

Лекарь рассыпал на сухом пальмовом листе желтый комковатый порошок, и все вдохнули его по чуть-чуть через соломинки. А иначе как услышишь зов предков? Воин бессмертен, каждый знает об этом, но только благодаря видениям прошлого и потустороннего в этом можно убедиться своими глазами…

Кетуку явились могучие предки-аймара с выщербленными палицами, пращники с побитыми каменными шарами на поясе и копьеносцы – они тянули свою песню победы вместе с живыми музыкантами.

Потом они благословили будущего десятника на ритуальный поединок со священной пумой. Совершая акт «жертвоприношения» – а также покорения врага, – солдат обозначил вокруг мнимого противника танец смерти и «поразил» переодетого жреца копьем. Чем и заслужил красную накидку с прикрепленными к ней золотыми бляшками и перьями горного орла. Надевать ее предстояло только во время праздников.

И уже потом чича разлилась весенней рекой.

Кетук сбросил с глаз образы прошлого и сосредоточился на тропе. Унако обещал прикрыть его отсутствие с помощью своих высоких сообщников… Когда слуга богов с волшебным оружием побежит обратно, самое время для охраны сгонять строителей в колонны и препровождать в Тайпикала.