Демон из Пустоши

Василь кривовато усмехнулся и поднес палец к губам. Потом подвел Аверина к окну. И показал на чинно прогуливающихся по аллее Любаву и Сергея Мончинского.

— Ничего себе… — удивленно выдохнул Аверин, — когда это они успели познакомиться?

— Сегодня утром. И всю дорогу Любава расспрашивала о «Сергее Дмитриевиче». А я о нем ничегошеньки не знаю.

— А Любава могла бы его знать. Они примерно в одно время учились. Но, видимо, вращались в слишком разных кругах. Все же Любава — графская дочь, а Сергей — сын военного.

Василь пожал плечами:

— Сейчас это не слишком важно. Ты хорошо его знаешь?

— Да. — Аверин снова посмотрел в окно. — Он мой друг, как и его див. Они вдвоем сейчас в столице. Ты же знаешь, что Владимир — Императорский див, а Сергей — Главный придворный колдун и хозяин Владимира? Правда, увы, временный. Скоро его заменят на колдуна высшей категории. Но Сергей однозначно останется в Омске и получит хорошую должность.

— Знаю. Этот ваш Императорский див держится с таким апломбом, что бедняга Анонимус каждый раз кривится, едва его завидев.

— Боюсь, что Анонимус не поэтому кривится. Владимир — тот самый див-шпион, что прятался у нас в парке. И он же пытался меня убить. По приказу… сам понимаешь кого. И я хочу попросить у тебя прощения за то, что не успел предупредить о визите ее высочества. В результате она свалилась как снег на голову.

— Ты знаешь… — Брат посмотрел на него совершенно серьезно. — Когда высочайшая особа свалилась нам на голову в прошлый раз, было намного хуже. Расскажешь, что сегодня произошло?

— Да, конечно… мне надо очень много рассказать… — Аверин помассировал пальцами виски, — сегодня столько всего случилось, — он переводил взгляд с брата на Кузю и детей и обратно. Собраться с мыслями было непросто.

Василь положил руку ему на плечо:

— Я отлично понимаю, что ты чувствуешь. Кузя, можно сказать, вернулся с того света. Вам бы домой сейчас поехать, подальше от суеты…

— Я и сам будто вернулся с того света. И ты прав, домой очень хочется. Но ты посмотри на них…

Василь оглянулся. Миша сосредоточенно чесал Кузю за ухом.

— Миша и Вера заставляют его вспоминать. Будет лучше, если они поиграют немного.

— Думаешь, их можно оставить вот так? — Василь посмотрел с некоторым сомнением.

— Кузя не причинит им вреда.

— Тогда пойдем в курительную комнату, — брат улыбнулся и похлопал Аверина по плечу.

— Хорошо. Только мне еще надо позвонить по важному делу.

Домой Аверин приехал уже затемно. Выпустил из машины Кузю, и тот осторожно, крадучись, зашел во двор и принялся его обнюхивать так же, как и поместье.

Аверин вошел в дом, оставив дверь приоткрытой.

Что ж, черт побери, сказать Маргарите? Утром она увидит Кузю. И не только кота. Ведь экономка уверена, что «сын» хозяина погиб… Рассказать ей правду? Поймет ли она? Примет ли? Терять Маргариту не хотелось. И врать ей тоже.

Дверь скрипнула, на полусогнутых лапах зашел Кузя — и тут же шмыгнул под стол.

— Когда ты в первый раз посетил этот дом, ты вел себя намного увереннее… — с легкой усмешкой проговорил Аверин, но в груди что-то кольнуло. Вдруг не вспомнит? Вдруг никогда уже не станет прежним?

«Ну уж нет, — оборвал он себя. — Станет. В крайнем случае научу всему заново. Это Кузя, каким бы он ни был сейчас». Аверин много раз видел дивов, только что покинувших Пустошь. Для них естественны настороженность и страх. Иначе в Пустоши не выжить.

— Вот что, Кузя. Ты помнишь, где твоя комната? Сможешь ее сам найти?

— Мя-я… — раздалось из-под стола.

В комнате Кузи все осталось без изменений. Аверин запретил там что-либо трогать. Поэтому на своих местах было и постельное белье, и одежда по-прежнему висела в шкафу. И даже игрушки Кузи-кота лежали на тех самых местах, где их оставил хозяин.

— Отлично. Тогда я пойду спать, устал просто чудовищно.

— Мя-я…

Несмотря на страшную усталость, заснуть никак не получалось. Мучили дурацкие мысли: вдруг Кузя заблудился и не нашел свою комнату, и теперь сиротливо свернулся клубком в углу под креслом на веранде, даже не поняв, где ему следует спать. А когда Аверин начинал от усталости проваливаться в сон, мысль, что путешествие в Пустошь и возвращение Кузи ему просто приснились, заставляла вздрагивать и подскакивать на кровати. Наконец он провалился в забытье.

Но вскоре проснулся от приятного ощущения, что находится дома. Было темно, а из гостиной раздавался тихий шорох. Хлопнула дверца холодильника. И Аверин вдруг понял, что долгое время чувствовал себя в собственном доме чужим. И только сейчас словно бы вернулся.

Он встал, открыл дверь спальни и включил свет.

Кузя, завернувшись в одеяло, застыл возле кресла с широко распахнутыми глазами. К себе он прижимал батон, круг колбасы, сыр и бутылку сливок. Увидев хозяина, див бочком отодвинулся от кресла к окну, где так и стоял его любимый стул.

— Я… это… поесть…

— Я вижу. — Аверин моргнул, и в глазах предательски защипало. — Ешь. Но сидеть в моем кресле все равно нельзя. Даже ночью, пока я сплю и не вижу. Даже только что вернувшись из Пустоши.