Демон из Пустоши

На покупки ушло больше часа. Кузя выбрал самую яркую и пеструю одежду, но Аверин не препятствовал ему, только, когда вещь оказывалась уж слишком безвкусной, укоризненно качал головой, и Кузя со вздохом вешал ее обратно.

Наконец, купив все необходимое, Аверин направился к выходу, но Кузя остановился возле огромного зеркала, потрогал свои волосы и принял печальный вид.

Аверин улыбнулся:

— Хочешь постричься?

— Ага, — радостно воскликнул Кузя, и глаза его заблестели.

— Тогда иди в цирюльню, — решил Аверин. — Сможешь сам такси вызвать?

— Конечно! Я и город уже совсем вспомнил. Но… — он замялся. — А вы надолго в это… в Собрание? Лекцию читать, да? — Кузя был явно рад, что у него получилось вспомнить. — А можно я вас подожду? Потом вместе домой поедем.

Аверин задумался, но все же отрицательно покачал головой.

— Понимаешь… Я еду не лекцию читать. У меня, а точнее — у нас с тобой, — поправился он и почувствовал, как хорошо стало от этих слов, — есть новое дело. Поиски похищенной девочки.

— Ух ты! — тут же заинтересовался Кузя. — Это же здорово!

Немножко подумав, он добавил:

— Нет, не то, что девочку похитили, конечно…

— Я понял, что ты рад вернуться к работе, — усмехнулся Аверин. — Но я не знаю, сколько я задержусь в Собрании, мне нужно найти нескольких колдунов и переговорить с ними. Когда вернусь — расскажу о деле. Твоя помощь понадобится в ближайшее время.

Кузя просиял и уже приготовился было бежать, но Аверин остановил его, подняв руку:

— Сначала отнеси в машину вещи, не мне же все эти пакеты таскать. И вот еще. Когда придешь домой, позанимайся до моего прихода грамматикой.

— Грамматикой? — Лицо дива удивленно вытянулось.

— Да, Кузя, грамматикой. И не говори мне, что не помнишь, что это, иначе тебе придется начинать все заново.

— Нет, конечно же, я помню, — поспешил заверить Кузя, — я не разучился писать! Наверное…

— Вот именно, что «наверное». Повтори все. Вечером тебе придется много читать. И… видишь ли, я подумываю отправить тебя учиться.

— Как это? Я же див! Меня никуда не возьмут.

— Посмотрим, — уклончиво ответил Аверин.

В Собрании в ранний час почти никого не было. Только Свиридов и Ухтымский сидели в гостиной за столиком у окна — еще весьма бодрые старички восьмидесяти с чем-то лет, завсегдатаи Собрания и известные собиратели новостей и сплетен. Отлично, именно они-то и нужны. Ухтымский служил когда-то в Управлении, поэтому слухи собирал профессионально. И оба колдуна наверняка неплохо знали барона Френкеля.

— Доброго здравия, Евгений Васильевич, доброго здравия Петр Георгиевич, — с поклоном поприветствовал Аверин пожилых коллег.

— Гермес Аркадьевич! — Ухтымский аж привстал. — Как я рад вас видеть! А мы-то, признаться, и не чаяли уже!

— Да-да, — подтвердил Свиридов, обнажая в улыбке ряд желтоватых зубов, — чего мы только о вас не наслушались!

— Неужели? — делано удивился Аверин. — И что же про меня говорили?

— Говорили, при смерти вы или в параличе. Что Императорский див спину вам поломал, — поведал Свиридов.

— И что в монастырь Заладожский ушли, — добавил Ухтымский с хитрым прищуром.

— Так он же женский! — нарочито возмутился Аверин, и все трое рассмеялись.

— А я о чем, я о чем… — покачал головой Ухтымкий. — А все же хорошо, что вы живы и здоровы.

— Я и правда долго болел, — не стал вдаваться в подробности Аверин, — но теперь мне намного лучше.

Свиридов смерил его оценивающим взглядом.

— А что, неплохо выглядите. Давайте-ка выпьем за ваше здоровье. Степан! — окликнул он парня, скучающего за стойкой. — А принеси нам еще коньяка.

— Мне кофе, я за рулем, — поправил Аверин и добавил: — Ну, рассказывайте новости. А то я на несколько месяцев выпал из культурной жизни.

— Да вы же ею и раньше не шибко интересовались, — снова показал зубы Свиридов.

— И то правда… — вздохнул Аверин, мысленно ликуя — разговор быстро перетек в нужное русло, — все в делах, не до новостей… представляете, я о том, что барон Френкель умер, узнал только вчера. Ужасно удивился, совсем же молодой был, ну как так?

— Да полноте, помилуй бог… — Ухтымский всплеснул руками и посмотрел на колдуна укоризненно. — Сергей Борисович уж лет десять как не с нами. Да и было ему уже за шестьдесят.

— Тоже не такой, знаете ли, возраст для колдуна, даже для боевого, а господин барон ведь не был боевым колдуном, верно?

— Для боевого очень даже, — слегка поморщился Ухтымский, видимо, Аверин наступил ему на больную мозоль — старый колдун давно ушел в отставку, злые языки утверждали, что из-за обострившегося геморроя. Но Аверин продолжил гнуть свою линию:

— Ну не знаю, — с сомнением протянул он, — я не так давно сражался с графом Метельским — он еще ого-го.

— Так это же Метельский, талантище, вот вы сравнили! А Сергей Борисович едва до средней категории дотянул. — Свиридов, насколько мог, расправил плечи — своей высшей категорией он очень гордился.