Демон из Пустоши

Аверин встал, взял с кресла аккуратно разложенную на нем одежду и начал не спеша одеваться. Министерский колдун не торопил его, и, закончив гардероб, Аверин вышел наружу. Он ожидал, что на него наденут наручники, но Николай Антонович только кивнул:

— Следуйте за мной.

Аверин с улыбкой посмотрел на свои руки, а потом перевел взгляд на Артура, который стоял возле двери и сверлил колдуна недоуменным взглядом.

— Не переживайте, — успокоил его Аверин, — это просто следственный эксперимент.

Артур засуетился и принялся закрывать дверь.

— Вы хотели выяснить, убегу ли я из камеры в Пустошь или нет? — поинтересовался Аверин, когда они вышли из ворот крепости. Стало окончательно понятно, что никакого допроса не будет. — Или ловили дива на живца? — Он подождал, но ответа не последовало, поэтому добавил: — Должно быть, вы очень расстроены, что не довелось устроить мне допрос с пристрастием. И проявить все ваши умения. Так что, я свободен?

— Я же велел вам следовать за мной, — внушительно произнес Николай Антонович, проигнорировав шутку.

— А если я откажусь? Больше на фокус с пистолетом вы меня не поймаете.

Министерский колдун остановился, повернулся и посмотрел с некоторым удивлением:

— Это приказ Императорского дива. — Казалось, ему были непонятны возражения пленника. Он повторил: — Следуйте за мной.

— А, ну это в корне меняет дело, — криво улыбнулся Аверин, — куда же я теперь без приказов Императорского дива.

Но на катер, стоящий у причала, зашел и сел на скамейку. Куда его везут? А главное, зачем?

Что ж, скоро все прояснится.

Пересев с катера в служебный автомобиль и проводив печальным взглядом свой «Меркурий», Аверин спросил:

— Я могу хотя бы позвонить брату и попросить забрать мою машину? Она мне дорога, это подарок, да и сама машина не дешевая.

— Нет. Ваш брат не должен знать, где вы, это совершенно секретно.

— Отлично. Я надеюсь, ваш Императорский див компенсирует мне потраченное время, неудобство и купит новую машину, если эту разберут по частям в здешнем захолустье.

— Если вы ни в чем не виноваты — несомненно. — Николай Антонович сел за руль, и они тронулись с места.

Ехали недолго. Увидев очертания самолетов, Аверин понял наконец, куда его везут.

— О, значит, Владимир соизволил-таки удостоить меня личного разговора, — сказал он. Николай Антонович ничего не ответил.

В самолете Аверин устроился в кресле, внезапно довольно удобном, и, проспав весь полет, проснулся бодрым и в хорошем расположении духа. Ему было даже интересно, как Владимир объяснит свой поступок.

Столица встречала сентябрьской утренней прохладой. Аверин поежился, пожалев, что у него нет с собой одежды потеплее. Он слышал, что в Сибири бывают заморозки даже в самом начале сентября.

Николай Антонович все так же молча отвел его в совершенно ничем не отличающийся от предыдущего служебный автомобиль, и через полчаса Аверин уже стоял на ступеньках дворца. Правда, у черного входа.

— Мы пойдем во дворец? — поинтересовался он. — Я думал, Владимир примет меня где-нибудь в своих застенках. У вас ведь тут есть застенки?

— Вы будете удостоены высочайшей аудиенции через сорок минут. За это время соблаговолите привести себя в порядок, — наконец нарушил молчание Николай Антонович.

— Ничего себе, — удивился Аверин, — ее высочество примет меня?

Интересно, каким образом Кузя сумел пробраться во дворец и переговорить с княжной? Владимир пропустил его или хитрец сумел обмануть Императорского дива?

Аверина сопроводили в те же покои, где он отдыхал в прежний свой визит. Он принял душ, побрился и причесался. Одежду у него забрала какая-то женщина, вероятно, горничная, и обратно он получил ее уже отглаженной. Не придворный костюм, но хоть что-то.

Ровно через тридцать пять минут снова явился Николай Антонович. А может, и не уходил никуда министерский колдун, а сторожил под дверью.

— Прошу следовать за мной. — Вероятно, это была его излюбленная фраза.

Через анфилады парадных залов они добрались до богато обставленной комнаты, весьма похожей на будуар.

Сопровождаемый ни на шаг не отстающим Николаем Антоновичем, Аверин прошел на середину, остановился, официально поклонился и замер, разглядывая троицу, к которой у него имелось много вопросов. Княжна сидела на небольшом диване, и Аверину показалось, что выглядит она несколько смущенной, Мончинский расположился у окна и смотрел куда-то в сторону, теребя край шторы. Только Владимир, стоящий за спинкой дивана, глядел прямо, спокойно и безучастно.

— Гермес Аркадьевич! — Кузя тут же оказался за спиной колдуна.

— Подозреваемый доставлен, — доложил министерский колдун.

— Благодарю вас, Николай Антонович, — княжна улыбнулась. Тот мгновение поколебался и заспешил к выходу.

Когда дверь за ним закрылась, княжна поднялась и сделала шаг к Аверину.

— Прежде всего, Гермес Аркадьевич, — произнесла она, — я хотела бы принести официальные извинения за действия… моей администрации.

— Прошу вас, ваше высочество, — статуя, которую до сих пор являл собой Владимир, пришла в движение, и див направился прямо к Аверину, — извинения должен принести я.