Демон на Явони

Удачно вгрызался УАЗ «Буханка» своими новыми широкими покрышками с ребристым и глубоким протектором, но потоки воды и ему не давали взлететь на верх, как хотелось бы быстро. После последнего поворота, одно колеса из-за спешки съехало с наезженной части и заскользило по инерции вниз. Только чудом, Марине удалось остановить скольжение, но предстояло преодолеть еще метров двадцать-двадцать пять по мокрому склону.

Отец Иоанн, то и дело придерживаемый в своем порыве впереди, терпящими неудачи, автомобилями, наконец, смог рвануть вперед, но не зная, где именно должны происходить события, которые все так старательно пытались сейчас остановить, взлетев на плоскую часть вершины проскочил ее до конца, так ничего и не увидев.

Валун же, располагался чуть ниже недалеко от въезда на вершину, как бы прикрытый ее плоскостью. Сорвав шлем, батюшка отчетливо услышал крики и направил трицикл в сторону источника, но это были спешащие по склону полицейские, ругающиеся и матерящиеся, только подскочив, к ним, он наконец сообразил, где искать…

* * *

Одержимость Волкова действительно видоизменила его настолько, что любой человек испытал бы страх под влияние его теперешней внешности, в том смысле, что ощутил бы влияние чего-то сверхъестественного. Подверженный такой же одержимостью слуга демона, каким был Смысловский, проникся, как и он, важностью и мистичностью момента, отбросил все земное и человеческое, постепенно впитывая в себя мир мистицизма и становясь его частью, будто мир злых духов стал единственно существующим.

Теперь в «Карлике» Роман видел действительного вершителя судеб в человеческом обличии. С каждым мгновением окружающее изменялось в соответствии с приближающимся моментом. Внезапно гора окружилась бесконечно толпой демонов, ревущей и требующей жертвы, видимыми только этими двумя обезумевшими. Смысловский пытался успокоить их, обнадеживая принимаемыми им и жрецом усилиями, но злые духи, как лава, бурля вокруг, то и дело угрожали спалить все вокруг, в том числе и их, подскакивающими огромными кипящими кусками, расплескивающими при падении шипящие огненные брызги.

Гробовщику ощутилось так явственно это изменение, что он начал догадываться — гора стоит посреди ада, а они втроем явно особенно отмечены своим сюзереном за большие заслуги, гордыня всплеснула небывалым взлетом тщеславия, что выразилось в бурном желании скорее предпринять то, ради чего они здесь появились.

Как только они дошли до валуна бурлящая лава, несколько успокоившись, начала резко пребывать, и уже ставший диктатором над ним внутренний его голос, давно переставший быть «материнским», перестал просто поторапливать, но приказал торопиться.

Жертву, совершенно обездвиженную и обессиленную, положили наверх огромного валуна, растянув веревками руки в разные стороны. Шаман указал, что под спину нужно положить что-то, что выгнет ее грудную клетку навстречу ножу. Быстро нашелся булыжник идеально подошедший под эту задачу. Вскочив на жертвенник, шаман исполняя, какой-то танец, подвывая гортанно, на каком-то, ему одному известном, языке, взывая демону, будто физически начинавшему появляться над лежащей. Как только Лизе показалось его присутствие настоящим, она из последних сил начала читать молитовку, зная, что Тот, Кто создал Вселенную, никогда ни оставит ее один на один со злом. В добавок ко всему, когда ее заталкивали наверх, она сумела вытащить мелок из кармана, и пока никто не видел, начертила в половину своего роста крест на поверхности камня. На ее глазах начертанное стало крестообразной прорезью, будто выбитого символа. На него, ничего не подозревая ее и бросили, сразу растянув. Ощущение прилегавшего к спине только свершенного чудо, придало ей такие силы, что она смогла, собравшись с ними, противостоять если не физически, то морально. Мелок оставался в ее руке, и она стала чертить маленькие крестики на одном месте, под ладонью.

В это время, как жрец встал над ней, небо извергло из себя сноп молний, каждый из участников принял их на свой счет и возликовало зло в себе, а добро в мире, первое — не зная будущего, и предвкушая близкий конец безвинного существа, Второе — прозорливо принимая грядущую победу добра над злом.

Именно этот сноп видел протоиерей и ускорился. Обрушившийся на гору ливень, был горяч, пах не озоном, серой, будто проистекание его начиналось не в небе, а в преисподней. Я не зря сказал об отсутствии облаков, не говоря уже о тучах — их не было, и дым развеянный сопутствовал этому дождю.

В руках Волкова, уже мало похожего на человека, появился каменный нож, он показал его во все стороны бушующей толпе воинствующих духов злобы, поднял кверху, будто обмывая его, посредством примитивного танца, вливаясь в экстаз, вибрируя гортанными звуками. Именно в это время лава сделала рывок, устремившись к самому валуну, особо рьяными были большие огромные капли, ползущие странно вверх, против всех законов физики, одна, самая стремительная, приближалась по серпантину и поравнявшись с ними, проскочила мимо.