Демон на Явони

Не обращая на это внимание, жрец сел на колени поверх тела жертвы, разрезал на груди одежду, оголив грудной хрящ, под которым билось кристально чистое сердце и замахнулся, держа двумя руками каменное жало, воздев голову кверху, выкрикивая какое-то заклинание. Именно в это время девочка, почувствовав в себе небывалые силы, попыталась потянуть руки к себе, что получилось совсем немного — младший жрец, державший крепко за оба конца, не оставив и шанса.

Именно в это время отец Иоанн, осознав свою ошибку, направил трицикл в сторону валуна и со всего маха, как с трамплина устремился вниз. В нужное время, оттолкнувшись руками от руля, а ногами от подножек, надеясь пролететь таким образом, чтобы оказаться на верху, но не рассчитал и пролетел мимо, по касательной ударившись о склон, чуть было, не сбив совсем близко приблизившегося отца Олега с державшимся на спине сосредоточенным «Лукой».

Трехколесная техника, будучи тяжелее своего наездника, пошла по более крутой траектории и врезалась в стенку жертвенника, расплющив своей массой гробовщика, превратившегося во мгновение ока не только в груду мяса, но вспыхнувшую, как готовый костер из сухих поленьев, что было принято жрецом за явный знак «Пора, костер готово». Нож пошел по длинной дуге вниз, как раз в это время, медвежонок, сопровождаемый криком отчаяния, забравшегося наверх горы «хранителя», понимающего, что не успеет преодолеть за это время маленького отрезка пути, запущенный сильными руками в сторону распростертой на камне жертвы, как-то необыкновенно быстро, будто телепатически, перелетел больше десяти метров по диагонали снизу вверх, и еще не опустившись, внезапно вспыхнул невероятно чистым и ярким светом, как стена вставшим между жрецом и жертвой. Свет изрек: «Да запретит тебе Господь!»[28].

Навстречу замедленно опускающимся рукам, блеснул огненный меч, выбивший каменный клинок, тело «Карлика», продолжающее по инерции движение удара, направленное вниз, ударилось о поставленный щит светлым Ангелом, оттолкнувшим его с такой силой, будто того поразила молния.

Потом люди видевшее это чудо, в основном с заднего ракурса, рассказывали, что из медвежонка мгновенно вырос огромный медведь, излучающий изнутри небывалый свет. Кто-то спорил с ними, убеждая, что это был вовсе не медвежонок и потом медведь, а Ангел, имевший вместо плаща шкуру медведя, но никто не сомневался, что видел, пусть и сзади настоящего Ангела.

Кто-то бросился к упавшему Волкову, но не успел подбежать, как ударило сразу несколько молний, испепеливших его бренное тело и место вокруг. Марина, выскочив из машины, подбежала к камню, но увидев на нем громаду, покрытую бурой шерстью, отпрянула. Медведь, обратив на нее внимание, спрыгнув, встав рядом на четыре лапы, немного согнув их в суставах, будто предлагая воспользоваться, как ступенью. Шерстобитова, недолго думая, так и сделала, мысленно поблагодарив, и наконец, увидела ту, которую полюбила, как дочь еще вчера…

Лагидзе, понимая, что все закончилось благополучно, остановился невдалеке, отряхивая измазанные колени и качая в некотором недоверии к произошедшему только на его глазах, головой, про себя говоря: «Ну и где здесь место твоей психиатрии? И кому здесь нужна твоя психотерапия? Два таких чуда за полгода — это само по себе не нормально! Ну что же делать, если меня прямо толкает в них, ну нельзя же отказываться от очевидного… Пресвятая Богородица, Матушка наша, что же дальше?!»…

Догорающий костерок из гробовщика, мало кого интересовал, кроме одного человека. Михайлов, плюнул на до сих пор скатывающийся «Патриот», только выровняв и поставив его не боком, а вниз передком, рванул вверх, как раз успев вовремя, чтобы зафиксировать случившееся.

Посмотрев на сидящих рядом с валуном медведя, облизывавшего свою, теперь просто огромную лапу и отца Олега, плюхнулся рядом, изо всех сил сдерживаясь, расхохотался от этой картины. «Отшельник», не глядя, поинтересовался:

— Андрей Юрьевич, ты чего?

— Ну вот ты мне скажи, ну вот кто мне поверит, если я все это напишу в рапорте?! Даже, если вы все выступите свидетелями, ну никто ж не поверит… — «Лука» повернулся к ему большой головой и улыбнувшись во всю пасть, аккуратно толкнул его в плечо, потребовав сладкого.

— О! Тебе, поди еще сладкого подать нужно…

— А почему бы не подать, он между прочем, главную роль сыграл…

— И то верно, а то ведь…, если учесть с какой скоростью ты, друг мой растешь…, лучше тебе сейчас сахарку раздобыть, а то ведь, не ровен час, отбирать будешь… Ну ладно, ладно… Ах ты хитрец, ну вот скажи, как это у тебя так вышло то?… — Сверху Марина сидела в обнимку с Лизой, что-то рисовавшей мелками на камене, будто ничего не случилось. Шерстобитова с умилением наблюдала, не переставая удивляться ребенку. Внезапно та оторвалась, посмотрела ей в глаза и спросила:

— А это правда был Ангел, или все-таки медведь?

— Конечно, девочка моя, Ангел. Но мало кто в них верит, поэтому они являются в других образах…

— А почему он так быстро вырос?…