Демон отверженный

— Ну, хорошо, — сказала Кери, беспокойно шевельнувшись у меня за спиной. Я смотрела на ее озаренный свечами облик в зеркале и думала, как она будет учить меня заклинанию, которого не умеет делать сама. Запах корицы и шелка смешивался с ароматом воска от свечи и чугуна от висящего наверху колокола. Это напомнило мне про горгулью, но зверь все еще спал, когда я посмотрела вверх.

— Твое базовое кольцо надо привязать повыше, чтобы получилась хорошая сфера, а не наполовину внутри комода, — добавила она с деланной живостью, от которой у меня голова заболела. — Когда мы ее поставим, трогать ее будет нельзя, иначе разрушатся чары.

— Как любой круг? — предположила я.

Она кивнула и заморгала от удивления, когда глянула вверх и увидела горгулью.

— Это не?.. — спросила она неуверенно, глядя с неподдельным интересном.

— Горгулья, — договорила я за нее. — Вчера объявилась. Дженкс сильно напрягается, но зверь только спит, и все. — Я подумала и спросила: — Нам куда-нибудь отсюда перейти?

Улыбнувшись будто про себя, Кери покачала головой:

— Нет, они приносят удачу, как говорила моя бабушка. Горгулья тут вполне к месту. Бабушка говорила, что пикси для эльфов — это как горгульи для колдунов.

Я расплылась в улыбке, вспомнив, как детишки Дженкса липли к Кери и как мать Элласбет, тоже чистокровный эльф, восхитилась Дженксом. У меня не было таких «волшебных» чувств к куску сонного камня среди балок колокольни. Насколько я знаю, ни у одной ведьмы или колдуна тоже. Но опять же: я — единственная известная мне ведьма, живущая в церкви, а церковь — единственное место, где может завестись горгулья. Наверное, большие колокола воздух ионизируют или чего-нибудь в этом роде.

— Ты точно уверена, что этот зверь не помешает? — спросила я, показывая на горгулью.

— Нет. Я бы попыталась с ним познакомиться и попросила бы его привязать бечевку, если бы он не спал.

Я с надеждой посмотрела на крылатое серое существо, но оно не шевельнулось. И его большие мохнатые уши тоже.

— Я это сделаю, — сказала я, залезла на крышку комода и встала на ней.

Моя голова оказалась внутри колокола, и от слабого эха в ушах у меня мороз прошел по коже. Быстро привязав бечевку к языку, я слезла.

Кери взяла бечевку зубами, чтобы отрезать длинный кусок, потом ловкими пальцами завязала узел с тремя концами привязав к нему металлическое кольцо размером с ладонь. Отпустила кольцо, и оно тихо покачивалось на высоте груди над комодом.

— Вот так, — сказала она, отступая. — Отличный будет светильник.

Я кивнула, ощущая присутствие горгульи и гадая, то ли хвост у нее чуть дернулся, то ли мне показалось. Не люблю заниматься заклинаниями перед незнакомцами, особенно такими, которые ко мне вселяются без квартплаты.

— Значит, первый шаг, — начала Кери, и я, отвлекшись от горгульи, перебила ее:

— Извини, я сперва внешний круг поставлю.

Кери кивнула, и я направила свою волю на лей-линию, которая за церковью. Потекла энергия, чистая и яркая, я выдохнула, ощутив, как уравновешиваются во мне силы. Сбросив шлепанец, я коснулась ногой круга, оставленного металлическим мелком. Ключевое слово «rhombus» отдалось в мыслях мощным эхом, и над нашими головами замкнулся свод безвременья молекулярной толщины. Ключевое слово сокращало пятиминутную подготовку со свечами и мелом до полсекунды. У меня полгода ушло, чтобы этому научиться.

Я передернулась, когда уродливая чернота поползла через секунду по этой полусфере, изо всех сил стараясь замазать яркое золото моей ауры, окрасившее красный слой безвременья. Эта копоть была видимым представлением той грязи, что осела у меня на душе. Мне стало противно, и я молча снова надела шлепанец. Кери осталась к этому зрелищу равнодушной, но у нее слой копоти в тысячу раз толще моего. Минус один год, подумала я, надеясь, что она меня искренне простила, что я на нее орала.

Горгулья в круг не попала, отчего мне стало сразу на пару тонн легче. От текущей через меня энергии мои волосы стали парить в воздухе, и я пригладила их рукой.

— Вот терпеть не могу, когда они так, — буркнула я, найдя выбившуюся прядь и освобождая ее для заклинания.

Кери грустно улыбнулась, соглашаясь, и я, увидев ее уверенный кивок, взяла эту прядь и повернулась к комоду со свечами, выдохнула. Уже спокойнее потянулась к маслу.

— In fidem recipare, — произнесла я, обмакивая пальцы и проводя ими по пряди, чтобы тщательно ее смочить. Волосы послужат проводником, по которому энергия будет течь в круг и поддерживать свет, а масло с его высокой температурой воспламенения не даст пряди загореться.

Кери нахмурилась, но я кивнула согласно и осторожно свернула прядь, уложив поперек кольца. Дальше нужна была капля моей крови, и я едва почувствовала иголку на пальце. Металлическое кольцо показалось мне теплее, чем должно было быть, когда я размазывала по нему кровь.

— Э-э, iungo, — произнесла я, нервно потирая руки, чтобы стереть масло и кровь. Потом, сверившись со своими заметками, выполнила жест, от которого правую руку свело.