Демон по имени Санкт-Петербург

В восемнадцать лет я встретила мужчину всей своей жизни. Ему было сорок восемь. Цезарь и Клеопатра. Серёжа не верил в долговечность нашего союза, а я знала, что бы проживём вместе всю жизнь. Так оно и вышло. Надо сказать, что в свои восемнадцать я была совершенно сложившимся, взрослым и разумным человеком. Серёжа оказался офицером, да к тому же урождённым петербуржанином, что ему, и так чертовски обаятельному, в моих глазах добавило ещё шарма. Но мы жили в Москве и ни о каком переезде куда бы то ни было и думать не думали. Впрочем, мы вместе съездили в Питер, Серёжа познакомил меня со своим отцом и тётей Женей. Оба были чудесные, прекраснейшие люди. Петербург из красивой открытки превратился в город, согретый дыханием Серёжиной родни, ставшей и моей драгоценной роднёй.

4. Невский проспект. Обольщение

В мае 1990-го года нам позвонил из Питера друг Серёжиного отца. «Срочно приезжай, с Володей беда». У нас была своя фирма, Серёжа был директором, я – его референтом, так что своим временем мы могли распоряжаться, как хотели. И мы тут же рванули в Питер. Беда была страшная. У папы (так я называла свёкра) была огромная опухоль на шее. Диагноз – рак лимфатической системы на последней стадии. И мы с Серёжей остались в Питере ухаживать за папой.

Родная квартира Серёжи располагалась по адресу Невский проспект, дом 32/34. Из окон был виден купол польского костёла, в котором злополучный Дантес венчался с Екатериной Гончаровой. Другим фасадом (работы архитектора Росси) дом выходил на Итальянскую улицу и площадь Искусств, то есть к Русскому музею, Малому оперному театру и Михайловскому садику с памятником Пушкину. Рукой подать до Летнего сада и Невы. Самоё сердце моего любимого Санкт-Петербурга. Я была совершенно счастлива, несмотря на смертельную болезнь любимого папы. Впрочем, он не чувствовал себя больным. Жил полноценной жизнью, попивал с нами водочку, играл нам на аккордеоне (в молодости он был известным джазовым музыкантом). В квартире сохранилась старинная мебель и имелась чудесная печка, облицованная белым кафелем. Мы её разжигали ради удовольствия смотреть на огонь. Квартира была огромная, семьдесят пять квадратных метров, и папа остался её единственным хозяином, а Серёжа – единственным наследником. Квартира была напитана духом Петербурга, и в ней действительно обитали духи. В 2014-ом году я напшу об этой квартире вот такие строки:

Вспомнится острою болью квартира на Невском.

Чудная печка своим веселила нас треском,

духи шептались, сморкались и шлёпали в тапках,