Демон по имени Санкт-Петербург

кошка ходила на белых, на мягоньких лапках.

Окна рядком выходили на купол костёла,

где белый мрамор встречал Сына Божия как новосёла.

Стоя под аркой, противясь декабрьскому мраку,

видела я, как неспешно проходят в «Собаку»

Блок, Гумилёв и Кузмин, Мандельштам,

ловко спрыгнув с подножки трамвая,-

чаша их не миновала меня круговая.

Ты диадему с холодного лба подари мне,

леди Ахматова, пусть я сейчас в Третьем Риме,

снов всех серебряных мне не собрать,

но светло вспоминаю

крест католический в окнах – преддверие рая,

ландыши в вазочке глиняной – тело скуделью

Санкт-Петербург поэтический ставило целью,

только скудель прохудилась, и душу украли

бесы от Фёдор Михалыча. Это у крали

типа Настасьи Филипповны в норме неврозы,

я же не вспомню столичные злые морозы,

ландыши вспомню и чудную в кафеле печку.

С Богом, не чокаясь, пью за судьбу человечью,

где с нашим счастьем мы сами себя разлучаем,

где и пасхальный нам благовест кажется

плачем печальным.

Выпью, слезу уронив, за квартиру на Невском,

чудную печку напомнит свеча своим

траурным треском…

«Собака» – восстановленное из небытия кафе «Бродячая собака», где бывали все поэты моего любимого Серебряного века. А острая боль – от того, что, получив эту уникальную квартиру в наследство, Серёжа её профукал, обменяв на другую, потому что ему предложили хорошие отступные. Без моего участия дело это не обошлось. И только гораздо позже мы с Серёжей поняли, что, отдав невскую квартиру, мы совершили роковую, смертельную ошибку. Нет, даже не ошибку, а преступление, прежде всего против нас самих.

Когда папа умер, в квартире образовалась огромная чёрная брешь, засасывающая куда-то в небытие, мне было так страшно, что хотелось бежать из Питера без оглядки. Мы быстро сдали квартиру шведу Бенгту с русской женой Татьяной и уехали в Москву.

5. Переезд

Квартира на Невском была сдана, но всё равно требовала внимания, так что нам приходилось жить на два города. И нам это надоело. Мы решили перебраться в Петербург. Московскую однушку мы обменяли на роскошную двухкомнатную квартиру на Васильевском острове. Сбылось то, что я себе напророчила! Квартира была прямо в одном из флигелей Академии Художеств. Васильевский остров, четвёртая линия – просто готовая строчка стихотворения… С этим обменом был связан мистический случай.