Демон пустоты

Их уверенность в том, что ответить тебе на такое нечего, так огромна, что порой гипнотизирует. У новичков аргументы съеживаются и превращаются в оплывшие лужи былого пыла. Они стоят, теребя рясу и чувствуя себя продавцами, предлагающими залежалый товар. У них нет уверенности в словах, потому что нет веры, а вот мне есть что ответить, потому что я – преподобный Рочестер3, и сегодня я расскажу, что произойдет всего через сорок минут…

На этом ролик заканчивается.

– Сегодня у нас в гостях отец, борющийся со скверной и электроникой! Встречайте – правоверный луддит преподобный Рочестер!

Шквал хлопков, свист, летящие на сцену трусики.

– Небольшой блиц-опрос, чтобы разогреться! Наши зрители желают знать о вас все. Любимый режиссер?

– Я не настолько стар, чтобы смотреть фильмы.

– Любимая еда?

– Э?

– Любимая вирт-среда? Любимый цвет? Любимый альбом? Любимое время года? Любимый напиток? Любимое животное? Любимая фирма? Любимый инструмент? Любимая улица? Любим…

Преподобный Рочестер достает сигару и раскуривает ее. Он выглядит органично, как будто камеры не буравят его светящимися глазенками, как будто публика не ожидает от него слюнявого бреда или нездорового энтузиазма американского проповедника. Рочестер родился перед камерой, перед ней же собирался и умереть, Сид Вишез новой эпохи, циркулярная пила равнодушия. У него нет бороды и усов, лицо абсолютно гладкое, только по периметру черепа – отверстия для подключений. В те времена, когда еще не изобрели единый стандарт, он хотел иметь доступ ко всем возможным удовольствиям. Он гедонист, псих и фанатик.

– Однажды Патти Смит спела, что Иисус не умирал за ее грехи. Ее грехи принадлежат только ей, так что нечего кому-то умирать за них. – Рочестер смотрит на дым, и лысина его ультимативно блестит на половину экрана. – Это ее личное дело. Это ваше личное дело. Это я к тому, что я не собираюсь умирать за ваши грехи. Я оставляю это вам.

Рочестер внимательно смотрит в экран.

Настоящий мужчина!

Реклама.

Пока безвкусные ролики скачут друг за другом, зрители пытаются понять, что же хотел сказать Рочестер, на что он намекал и может ли от этого человека исходить угроза. Большинство решает, что он мошенник, лгун, иллюзионист, фальшивомонетчик, но это решение почему-то не укладывается в мозгу, его приходится с усилием закреплять в долговременной памяти, вытесняя подсознательное дребезжание. Бесполезная откровенность раскладывающего все по полочкам преподобного самозванца настойчиво пробуждает стадный инстинкт.

– Что ж, прекрасно, преподобный Рочестер. Или вас называть Skunk Punk, как во времена бурной молодости?

– Нет, меня называть преподобный Рочестер.

– Преподобный Рочестер, значит.

– Преподобный Рочестер.

– В чем заключается ваша доктрина?

– Я собираюсь полностью уничтожить Сеть.

– И как вы это сделаете?

– Вы должны были спросить – почему.

Смешки в зале.

– Да, конечно, я понимаю, кто же будет рассказывать о своих планах. Причем таких серьезных. У вас есть последователи?

– Пожалуй, нет. Последователи – это глупо.

Рочестер взял псевдоним в честь малоизвестного аристократа далекого прошлого, единственным достоинством которого была способность писать не слишком выдающиеся эпиграммы и любовные стихи. Если он и придурок, то неплохо держится. Его основной постулат – сила ума, но никто не может понять, что он имеет в виду. Возможно, у него под курткой кнопка запуска ядерных ракет.

Трансляция онлайн показывает толпу фанатов, которые выбрасывают свою технику и сминают ее большими, разукрашенными граффити бульдозерами. Это должно иллюстрировать лживость самозваного отца, но чем дольше идет трансляция, тем более отстраненной и не относящейся к делу она кажется. Передача приобретает интонации абсурда, потому что Рочестер тоже с интересом смотрит на экран.

– Ладно, сменим тему, – находчиво предлагает ведущий. – Вы ведь до сих пор слушаете музыку? Это религиозная музыка или то, что порицает церковь?

– Вы считаете, я имею отношение к религии?

Пауза.

– Ну… да.

– Только потому, что я прибавил к своему имени слово «преподобный»?

– Для человека светского вы слишком часто говорите о дьяволе.

– Сложно отказаться от вибрации натянутой своими руками струны. Я люблю бас-вибрации, люблю плотную ритм-секцию и визги верхних частот. Да, это все неплохо.

– Откуда же это возьмется без усилителей, микрофонов и звукоснимателей? – Ведущий запускает аргумент упругой стрелой, но она как будто попадает в болото.

Болото пружинит, поглощает, сжевывает стрелу, всасывая ее и даже не замечая произошедшего.