Демон спускается с гор

Втроем они вышли из пещеры. Вчетвером, тут же поправляла она себя и прикладывала руки к животу тем же защитным жестом, что и тогда, оставляя черноту пещеры за спиной. Утро полнилось звоном и паром. Вода, скованная годами и земной твердью, вызванивала себе дорогу сквозь лес. Дуб шелестел листьями, радуясь птицам, что нашли приют в его ветвях. В росистой траве прыгали кузнечики и порхали над нежными юными цветами белокрылые бабочки. Пахло свежестью пробудившегося леса, теплом ожидающей лета земли и отдаленной горечью освободившихся от заточения горячих вод.

– Она не последует за нами? – спросила Айсэт.

– Она не в плену, не в силках. Пусть летит куда хочет, если сумеет позволить себе, – ответил Шариф.

– Пусть летит прочь, нечего ей больше делать в нашем лесу, – добавила Дахэ и рассмеялась.

– И мы полетим? – Шариф обнимал Айсэт, она прятала лицо у него на груди. Левую щеку. А правую, полыхающую огнем метки, подставила восходящему солнцу.

– Да пожалуйста, – рассмеялась Дахэ еще громче, – ни к чему мне любоваться на ваше счастье.

Она никогда еще не смеялась так искренне. Ни злости, ни обиды, ни гнева не таил ее смех.

Легко, словно не весили они ничего, поднял Шариф отца и мать Айсэт и опустил в воды Кольца. Очистились воды и больным принесли исцеление. Долго плакала Дзыхан, целовала дочь, а та просила у матери прощения. И благословения просила. Долго говорил Калекут с Шарифом, а еще дольше беседовал с ним жрец. Зато Дахэ молчала, потому что не могла наглядеться, надышаться, налюбоваться Тугузом, которого застала лежащим у порога пещеры, куда он пришел ждать смерти, не в силах жить без любимой.

– Слишком рано лег ты умирать! – хохотала Дахэ. – Живая я, живая! И богатая, – добавляла она, выставляя живот, в котором новая жизнь была еще не больше яблока, но больше всей известной ей прежней жизни. – Неужели ты поверил, что я покину тебя? Что откажусь от того, что мое?

А после они провожали Айсэт и Шарифа к морю. К кораблю, что пришел из дальних земель. К волне, унесшей горного духа и его невесту.

– Я живая. И вы живые, – не унималась Дахэ, – но никак, великие боги, не могу рассудить я, отчего нам благодать?

– Смерть мог принять от руки выбранной невесты горный дух, если бы сумел полюбить. А если бы полюбила она, то обрел бы он жизнь.

Кто ответил ей? Шариф, Айсэт или та Дахэ, какой она стала, родив сына и дочь, приняв многочисленных внуков? Или та, что сбросила змеиную кожу, когда владыка скрытых в пещере земель коснулся ее рукой, свободной от проклятия? Когда вместе с избранной невестой, единственной, что нашла в себе любовь к горному духу, смотрела, как по глади озера плывут, чтобы подняться в небеса, души девушек, отданных пещере, и морских дев, долгие годы томящихся под гневом отца? Вместе с ними растаяла в облаках прошлая Дахэ?

– Бабушка, – младший внук вырвал ее из воспоминаний, – и все же что правда? – Он никак не хотел успокоиться. – Твои сказки или старого Керендука?

– Те, в какие ты захочешь поверить, – сказала Дахэ, поднялась и пошла от костра в густую ночь под звездной рекой небес.

– Бабушка, не уходи! Бабушка! – закричал маленький Шариф и помчался за ней.

Ноги его шлепали в темноте, а Дахэ казалось, что это она бежит во мраке пещеры и скоро выйдет в известный ей заколдованный мир. Там встретит она горного духа и его невесту, что вернулись домой после долгого странствия. И нашли покой.

Конец

21.01.2024. 00:23

Благодарности и некоторые пояснения

Коренным субэтносом Сочи являются три адыгских племени – убыхи, шапсуги и абадзехи. Именно их предания и легенды стали источником вдохновения для книги. Мифология адыгов столь же богата и разнообразна, как и известные всем древнегреческая, скандинавская, древнеиндийская или кельтская. А «Нартский эпос» – героический эпос адыгов – кладезь сказаний для всех, кто интересуется культурой народов России.

Мацеста – микрорайон Сочи, река и, главное, источник сероводородной воды, со специфическим запахом «тухлых яиц». Лечебные свойства этих вод известны на весь мир с 1902 года. Им даже нашлось место на гербе Сочи. С убыхского диалекта Мацеста переводится как «огненная вода». Легенда о девушке Мацесте, получившей такое имя из-за отражения игры костра в реке в ночь, когда она родилась, известна всем сочинцам и гостям города, побывавшим на обзорной экскурсии. Отважная и преданная родителям девушка пожертвовала жизнью ради их исцеления и осталась в памяти людей. Скульптура Мацесты украшает названный в честь нее мост над одноименной рекой и смотрит печальными глазами на море. Недалеко от Мацесты находятся Орлиные скалы, где, по одному из вариантов легенд, был прикован Прометей, и Агурские водопады, чьи воды когда-то были красавицей Агурой, пожалевшей несправедливо осужденного титана.

Прообразом Пещеры Безмолвия, темницы горного духа, послужили Воронцовские пещеры. Воронцовская система пещер – одна из самых протяжённых в России. В неё входят Воронцовская, Лабиринтовая, Долгая пещеры и Кабаний провал. Их общая длина – 12 км.