Демонология Сангомара. Наследие вампиров

Филипп, доселе мирно положивший руку на плечо сына, сдавил пальцы, отчего тот осекся. Для Уильяма это осталось неувиденным, поэтому, не понимая ответа, он лишь вежливо улыбнулся. Ну а граф повернулся к Леонарду, и на его скулах заходили желваки.

— Сын мой, ты решил, что ответишь вождю?

— Что ему отвечать, отец? — развел руками тот. — Эти дураки даже переселиться не могут, кто ж им виноват.

— Хорошо, — тяжело вздохнул Филипп. — Уильям, иди сюда. Может, простой рыбак сможет дать более дельный ответ? Лео, освободи кресло!

Ухмыльнувшись, Леонард поднялся, прошел к кушетке, задрал ноги на ее подлокотник и принялся будто изучать потолок. На место, которое он освободил, испуганно присел Уильям. Он пытался подорваться назад, но мягкий взгляд графа его успокоил.

— Вот тебе отчет вождя Оглиноса. Прочти, подумай и напиши ответ. Перед тобой перо и бумага, — сказал Филипп, двигая к рыбаку чернильницу.

Чтобы не смущать гостя, граф взял другие письма со стола и сел на соседнюю кушетку, занявшись их разбором. Понимая, что придется подождать, Йева умостилась рядышком с отцом, с краю. В кабинете стало совсем тихо: все ждали. Уильям же вчитался в письмо, оформленное с кучей ошибок:

Гаспадин! Наша диревня сново розрушинна селью. Мы, вожть Аглиноса, ваши пакорные слуги, жители, просем помощи у вас, наш магущисвиный лорт!

Он нахмурил брови, подумал с пару минут, пока наконец не взял черное перо в руки и не обмакнул его в чернильницу. Затем осторожно уточнил:

— А много ли дворов в Оглиносе?

— Около пятнадцати, почти как твои Вардцы.

— Там есть еще какие-нибудь деревни неподалеку?

— Да, — ответил коротко Филипп. — В дне ходьбы, на полсотни дворов.

— У них тоже сходит сель?

— Нет. По крайней мере, не жаловались.

Уильям кивнул и натужно заскрипел вороньим пером. Перо он держал неумеючи, привыкнув к уголькам из костра. Прошло минут десять, когда он встал и в смущении передал бумагу графу. Тот с интересом и легкой улыбкой принял ее. Не ожидал он увидеть ничего толкового, ему просто хотелось пристыдить грубого отпрыска, но уточняющие вопросы и то, как серьезно подошел к делу рыбак, удивили Филиппа.

Он пригладил свою седую щетину, довольно хмыкнул и, откинувшись на кушетке, перечитал еще раз.

— Ты предлагаешь жителям Оглиноса перебраться в соседнюю деревню и отстроиться там с условием, что в таком случае они получат дотацию, а также возможность не платить талью пять лет. Семьи, что останутся в Оглиносе, не получат дотаций и не будут освобождены от уплаты налога. Это звучит очень здраво. — Филипп мягко улыбнулся. — Правда, ты ошибся немного в расчетах. Размер предложенных тобой дотаций, а также сумма неуплаченного земельного налога слишком велики для этой деревушки. Нужно либо уменьшить сумму дотаций, либо убрать освобождение от тальи на пять лет.

— Можно чуть снизить дотации и освободить от уплаты тальи на три года, — негромко предложил Уильям, почесав голову. — Тогда искушение все равно будет слишком велико для них и, думаю, все переберутся. А кто не захочет, все равно будут вынуждены последовать за соседями.

— Верно! — Глаза графа засияли. Он со смешком обратился к Леонарду, который все это время внимательно слушал: — Запомнил, сын мой? Нравится, когда рыбак, прочитавший о налогах лишь одну книгу, утирает тебе нос? Чтобы такого не происходило, учись думать и запоминать, что я тебе говорю!

Леонард сжал челюсти и кивнул.

— Я могу быть свободен? — холодно спросил он.

— Иди уже, — махнул рукой Филипп.

Не глядя вокруг, Леонард пролетел мимо родных и гостя, с силой открыл дверь, отчего едва не сбил беднягу Него. Тот нес в руках темный шерстяной плащ. Старик удивленно поглядел на обозленного графского наследника и, пропустив его, тихо вошел внутрь.

— Вот, господин! Далеко ж его, поди, закинули! — И он передал черный шерстяной плащ с капюшоном гостю. Тот принял его и поблагодарил.

— Уильям, — задумчиво обратился граф, сложив руки на груди.

— Да?

— Раз уж я дал тебе свободу передвижения, как ты намерен ею распорядиться?

— Не знаю, господин. Долго еще до суда?

— Несколько недель будем здесь, потом с первым снегом отправимся в Йефасу. Туда две недели верхом.

— Тогда, наверное, свободы у меня будет слишком много…

— Это я к чему. Ты рвешься чем-то отплатить за вещи, кров и пищу. Чтобы ты не чувствовал себя должным, я хочу предложить тебе помочь мне с ответами на некоторую корреспонденцию. Не всю, конечно, а ту, информация из которой не так ценна. Я буду отбирать для тебя письма из вечернего привоза и с утра класть на край стола. В кабинете я обычно работаю с полудня, после аудиенций и встреч с людьми в городе, так что до обеда ты можешь сидеть здесь и отвечать на письма. Что скажешь?

— Конечно же соглашусь! — бодро ответил Уильям, и глаза его загорелись.