Демоны да Винчи

— Очень просто — несколько оптических линз, зеркало, свеча и пара фрагментов неоконченного витража, которые сменяются перед источником света достаточно быстро. Живую картину можно превратить в громадную, если заставить линзу проецировать изображение на рассеянный водяной пар — вроде облака или тумана. Главное, чтобы не было слишком много света.

— Но чтобы впечатлить его зрелищем адских мук, мы должны изловить его…

— Omnia tempus habent [34], — коварно улыбнулся Леонардо. — Мы знаем, что он сделал, и впечатлим его собственным преступлением. В последнюю ночь карнавала у Старого моста, вольно или невольно, его яд погубил не одного синьора Пикколомини, а сразу двух молодых людей. По стечению обстоятельств мы с синьором Везарио осмотрели оба тела, и убедились, что яд повлиял на естественные процессы разрушения плоти и заставил их языки распухнуть, абсолютно одинаково. — Он похлопал ладонью по стенке устройства. — Я сделаю рисунки второй жертвы на стекле и поутру устрою небольшое представление у Старого моста. Даже в самую рань там толчется полно народу, они разнесут известим о странном происшествии по всему городу, быстрее, чем растаскивают заразу, этот расчетливый негодяй рано или поздно узнает об этом происшествии и начнет суетиться.

— Допустим, он действительно забеспокоится — нам-то какая корысть?

— О, это не единственное его преступление. Только нам и ему известны места, где совершены другие убийства, — Леонардо осекся, быстро облизнул губы и добавил: — Например, где умер и похоронен карлик. Если явление призрака у моста обеспокоит его, он найдет способ появиться и в других местах тоже, все что нам потребуется — приглядывать за ним и ждать.

План пришелся по душе его милости, и остаток ночи Леонардо провел, изготовляя изображения юной девы — отыскал наброски, которые делал со стройного и гибкого тела Джованни, размешал краски — легкие и прозрачные, как юная девичья кожа, и погрузился в воспоминания. Из запасников памяти он извлекал нежную струящуюся ткань, из которой было скроено платье, атласный поясок, украшенный цветною вышивкой лиф, прическу из фальшивых локонов, а его кисть порхала как мотылек. Когда он окончил работу, рассвет уже готов был заняться, кладбищенские работяги колотили в двери мастерской, а он сомневался, что стеклам достанет времени, чтобы высохнуть. Однако все вышло как нельзя лучше — река стала его сообщницей и одарила густыми клубами молочно-белого тумана, которых хватило для представления, перепугавшего весь город.

Покончив с надгробием, Леонардо привалился к толстому стволу дерева и сам не заметил, как задремал в кладбищенской тишине.

* * *

Ему пригрезилась серебряная улыбка нового месяца, подобная коварной улыбке прекрасной женщины. Его свет отражался в тысячах и тысячах холодных стальных панцирей, в кирасах и ледяных остриях алебард. Чужая, вражеская армия кольцом обступала его, сжимая ряды все плотнее, пока не стеснила грудь так, что стало невозможно дышать. Он вскрикнул, открыл глаза и ущипнул себя за руку, чтобы окончательно ощутить, в котором из миров он находится.

* * *

Прежде, чем покинуть погост, он заглянул в часовню, опустил пальцы в чашу со святой водой, чтобы насладится ее безмятежной прохладой, перекрестился. Но даже слова молитвы не смогли вернуть покой в его растревоженную дивным сном душу.

Он должен был немедленно вернуться в городские кварталы и посетить тюрьму.

* * *

… Везарио взвился на месте, как будто его подбросила мощная пружина, и выскочил из питейного заведения в жирную ночную темень следом за мрачным гостем.

— Ваша милость? Один в такой час и в таком месте?

— К черту твои вопросы! — Джулиано рубанул воздух ребром ладони. — Лучше скажи мне, где Леонардо?

— Ах, вы разыскиваете синьора Да Винчи?… Кхм… — Вопрос изрядно смутил Лиса, который понятия не имел, где сейчас Лео, поскольку был неспособен придумать причин, могущих надолго задержать свободного человека в тюремных стенах. — Он… Э… Рисует, я полагаю. Рисует — всем живописцам это свойственно. Если у вашей милости образовалась такая срочная нужда, я сейчас же пошлю за ним…

Он ухватил за плечо Николетто, того самого мальчишку, что обнаружил поутру кусок плоти, признанный зеваками солидным свидетельством явления призрака. Признаться по правде, эта выходка была целиком на совести Лиса. Пока Леонардо рисовал фигурку на стекле, он раздобыл в лавке свиной язык, рассек ланцетом, придав сходство со змеиным жалом, и подкрасил сажей — для пущего эффекта. Потом подрядил в помощники смышленого подростка по имени Николетто, подвизавшегося посыльным. Везарио строго шепнул ему:

— Беги, разыщи синьора Да Винчи — где хочешь, хоть из-под земли вытащи, хоть их тюрьмы! Его милости не пристало ждать! Хоть из тюрьмы — ясно тебе?

Подросток кивнул и растворился в лабиринте городских улочек.

* * *