Демоны, одетые в людей

Я не могла ответить. Как бы я не пыталась, мои голосовые связки словно удалили и я, испугавшись данной картины, хотела уйти прочь, но конечности отказали, не позволяя сдвинуться с места.

Задорно хохоча, Гронский вынул нож и провел им по горлу Иоанна, который тут же замычал, пуская изо рта кровавые пузыри. Закончив с ангелом, демон направился в мою сторону, насвистывая под нос до боли знакомый мотив. Я зажмурилась и выпустила крик наружу, полностью освобождая тело от ужаса. По шее проскочило что-то ледяное и мой крик оборвался, возвращая меня в реальность.

— Ты чего орешь, дурная?! — тормошила меня ведьма. — Я чуть в стену не въехала!

Открыв глаза, я увидела перед собой двор Гронского. Машина стояла у арки, освещая фарами желтые стены.

— Мне кошмар приснился… — буркнула я, отстегивая ремень. — Самый настоящий ужас…

— Что было во сне? — поинтересовалась Александра. — Расскажешь?

— Не бери в голову, там долго и не очень-то и интересно… — я протирала глаза.

— Как знаешь! — обидчиво фыркнула ведьма. — Мы приехали, выходить то будешь? Или тебя до квартиры довезти?

— Не нужно, — улыбнулась я, открывая дверь, — спасибо, что подвезла.

— Не забудьте поставить нашей компании пять звезд! — усмехнулась Александра.

— Обязательно! — подхватила я, вылезая из автомобиля. — До встречи!

— Будь на связи, — попрощалась ведьма.

Развернувшись, она мигнула фарами и выехала на проспект, оставляя меня в полном одиночестве. Я достала из сумочки ключи от квартиры и вошла в подъезд. Поднимаясь по ступенькам, я обдумывала сон. Странный, жуткий и мерзкий кошмар оставил после себя ощутимый осадок. К чему этот сон? Быть может, нужно было рассказать его Александре? Впрочем, что сделано, то не исправить.

Зайдя в квартиру, я почувствовала запах женских духов. Один аромат был мне знаком, другие же я слышала впервые. Возле входной двери стояли туфли Гронского, а рядом с ними — четыре пары женской обуви. Подняв бровь, я прошла вглубь квартиры и поприветствовала лежащую в дверном проеме Гебу.

На бильярдном столе стояли бокалы с недопитым вином и пепельница, в которой тлели кленовые окурки.

— Внеплановая вечеринка? — задав вопрос, я поставила бокал на место.

Со второго этажа послышались женские смешки, и я пошла на звук, поднимаясь вверх по лестнице. Поднявшись, я подошла к комнате Гронского и сглотнула тяжелый ком, пытаясь отбросить от себя дурные мысли. Выдохнув, я схватилась за ручку и открыла дверь. На меня хлынул поток жаркого воздуха, вперемешку с ароматами духов и клубничной смазки. Застыв в дверном проеме, я смотрела на то, как Гронский ублажал одну из трех дам, от чего та надрывно постанывала и извивалась, хватая демона за плечи. Другие девушки, в одной из которых я узнала Кристину, резвились рядом с ними, целуя и поглаживая работающего руками любовника. Он, откинув волосы назад, плавно двигал телом и ответно целовал обнаженных барышень. Белое постельное белье было вымазано кровью и под кроватью, выкручиваясь, суетилась куча полосатых змей.

Я перевела взор влево и увидела безжизненное женское тело, что, облокотившись сидело у стены. С ее шеи, тонкой струйкой, бежал последний ручеек крови.

Заметив меня, Гронский расплылся в улыбке. Его рот был окровавлен, как пасть хищника после удачной охоты.

— Иди к нам, принцесса! — промурлыкал он, протягивая руку.

Земля ушла из-под моих ног. По спине ударили железным кнутом. На шею накинули веревку, и я не смогла сделать вдох. Захлопнув дверь дрожащими руками, я, спотыкаясь, ринулась вниз. Звуки и запахи исчезли. Я чувствовала лишь пустоту, которая с неумолимой скоростью проедала мою больную, истерзанную грудь. Окружение размылось, и я видела перед собой одни только блики, по которым и старалась идти вперед. Идти на ощупь, идти через боль, на автомате, прорываясь сквозь джунгли режущего все мое тело стекла.

Немая истерика исчезла. Вместо нее, с огромными порывами, явился плач. Душераздирающий и горький, который я была не в силах укротить. Мне хотелось исчезнуть. Мне хотелось стереть себе память и забыть все, что было связано с ним. Мне хотелось превратить боль в собственную кровь, дабы вскрыть себе вены и не чувствовать того, что так яростно расчленяло меня изнутри.

Я выскочила на дождливую улицу и побежала в сторону Невы, ловя на себе обеспокоенные взгляды прохожих. Меня не волновали люди. Меня не беспокоило чужое мнение. Я не могла закрыться защитным от глаз куполом. Не могла, потому что сила разбилась в страдание и прожигала щеки, превращаясь в поток соленых слез.