Демоны Рая

Цель похода ясна. С причинами – по-прежнему темный лес. Напрямую спрашивать мне не хочется: вижу, что Он не в том настроении, чтобы отвечать. Человек в последнее время все чаще и чаще игнорирует обращенные к нему вопросы (не только мои), печален и задумчив.

Он шагает по Надино все медленнее, порой останавливается, внимательно смотрит во все стороны – полное впечатление, что высматривает вдалеке кого-то. Впечатление ложное, Он может обнаружить кого угодно за много километров, не пользуясь зрением.

Ворота не просто не заперты, они гостеприимно распахнуты: заезжайте, заходите, всем будем рады! Впечатление несколько портят многочисленные отверстия от пуль, изрешетивших тонкий металл ворот и ограды. Здесь когда-то шел жестокий бой между «черными пантерами», прикатившими в Надино по душу Питера Пэна, и местными ментами, тоже жаждавшими познакомиться поближе с означенным персонажем.

Мы заходим.

Кроме следов от пуль, больше ничего не напоминает об эпичном побоище. У дома одиноко и уныло стоит ископаемый «сто десятый» «ВАЗ», словно собранный из разноцветных плашек конструктора «Лего»: передние крылья, передние двери, капот – все разного цвета.

Выглядит колымага сюрреалистично, однако еще в прошлом году ездила. Это «одноразка» – машина, приобретаемая за гроши для поездки в Зону в один конец и там бросаемая. Разноцветное детище ВАЗа до Зоны не доехало, помешали боевики китайской разведки, и Питер Пэн тогда драпанул из Надино на трофейной «Тойоте».

Дом стоит на вид целый и невредимый. Более того: оранжерея, лишившаяся стеклопакетов все в той же перестрелке, теперь восстановлена и полностью остеклена! Вновь можно выращивать цветы. Или заниматься сексом с любовником.

Вопросом: кто тут провел восстановительные работы? – не стоит задаваться. Маньячка-цветоводка Наталья Панова, в девичестве Натали «Горгона» Рихтер, кто же еще. Ключевое слово «маньячка».

Идем к наружной двери оранжереи, она не заперта, но внутрь мы попадаем не без труда: у самого входа подпирает створку последний сугроб, почерневший, скукожившийся.

Когда-то Питер Пэн устроил здесь натуральную бойню зеленым питомцам Натальи: секатор щелкал пулеметными очередями, сок растений лился, как кровь, и уцелели лишь две лианы, забравшиеся под самый потолок, да кальвария, густо покрывавшая небольшую альпийскую горку.

С тех пор здесь никто ничего не сажал, не выращивал. Лианы давно засохли, а живучая кальвария цветет и пахнет в самом прямом смысле – у покрывших горку мутировавших растений сейчас период первого цветения.

– Теперь ты понимаешь, Петр? – Он показывает на горку с кальварией.

Наверное, я вконец отупел, потому что ничего… Черт! Да ведь горка Натальи – точная копия той, что в Раю: та же форма, те же пропорции, только масштаб многократно уменьшен.

И все равно ничего не понимаю. Где оригинал? И где копия, здесь или в Раю? И зачем вообще она создана?

Вспоминаю, что уже видел похожий макет в Раю. Не совсем похожий, но принцип тот же… Там на одном из островов выкопан небольшой прудик, объемом, наверное, с две или три стандартные ванны. Большую часть прудишки занимает островок, в точности копирующий Спасский – тот остров невской дельты, где расположен Рай, в девичестве Юсуповский сад. И наше озеро на макете есть, и три вовсе крохотных островка в нем, и на одном, если хорошенько присмотреться, можно заметить микропрудик с микро-Спасским островком, а есть ли уж на нем свое озеро с островками, без лупы не разглядеть…

Мне чудится, что та ландшафтная «матрешка» как-то связана с двумя горками, но причинно-следственную связь нащупать не могу…

Человек объясняет:

– Та «чечевица», которую мы зовем «большой», на самом деле средняя.

Факт новый, мне неизвестный, но все-таки ничего не проясняющий.

– Ох, Петр… Прекрати насиловать свой мозг. У тебя становится такое страдальческое лицо… Все просто: та горка, что в Раю, – обманка. Настоящая здесь. «Большую чечевицу», единственную и неповторимую, я заложил здесь прошлым летом. И «пустышку» для «якоря»… Конспирация. Что знают двое, знает и свинья, а вас у меня целых двенадцать… Все просто, правда?

Он улыбается, в последнее время улыбка – крайне редкий гость на Его лице, да и сейчас она мимолетная, тревожная…

– Поэтому с нами нет «попрыгунчиков»… – начинаю соображать я. – Для нового конфигурата нужны новые «якоря»… Что помещено в здешнюю «пустышку»?

– Пока что ничего… Но если ты мне немного поможешь, мы это исправим. А пока прогуляйся по дому, по саду… В общем, позволь мне немного помедитировать в одиночестве.

Я послушно иду к двери, к другой – той, что ведет из оранжереи на цокольный этаж. И сбиваюсь с ноги от Его слов, сказанных в спину.

– Как ты некогда говорил о нашей большой горе? Хорошее, дескать, место для смерти? Знаешь, Петр, маленькая горка мне нравится больше…

Никогда не слышал, чтобы Он говорил таким голосом. Оборачиваюсь и понимаю: такого лица у Него я тоже не видел никогда.

– Иди, Петр… Не бери в голову. Минута слабости.

* * *

Электричество в доме есть, из чего следует, что кто-то все время регулярно и в срок оплачивал счета. Любопытно…