День да ночь

- Понравилось?

- Как вам сказать... Чисто, конечно, скатерти белые, на каждом столе по цветочку. Только народ там сидит чудной. Морды у всех толстые, рубашки белые, галстуки разноцветные и шампанское хлещут. А бабы с ними... Спереди на платье вырез - во! - Опарин показал на своей серой суконной, какой у тех баб спереди вырез. - Сиськи наружу. И спина голая. Чудно... У нас на Форштате такое не носят.

- Чего тебя туда понесло?

- А так, для интереса. Были мы тогда немного поддатые. Вот и решили в ресторане пивка попить.

- Попили?

- Попили... "Пиво кончилось, молодые люди, - произнес он, каким только смог противным голосом. - Вы бы лучше в пивную сходили. Пойдемте, я вам выход покажу". Это официант такой у них. А швейцару, который нас пропустил, выговор сделал, и опять противным голосом: "Зачем ты всяких пускаешь!" Хотел я им в окно кирпич послать, так ребята отсоветовали. Милиция прибежит, канитель начнется. Так и ушли.

- И правильно сделал. Ну их. Не по-нашему там карману, Опарин, и кажется мне, не по твоему характеру. Я тоже однажды с друзьями в ресторан завалился, так почти всю получку оставил. Черт с ними. Не в ресторанах, Опарин, счастье. Ты давай, расскажи им еще что-нибудь, чтобы не спали, а мы дальше пойдем.

Кречетов с удовольствием посидел бы здесь, потрепался с ребятами. Но надо пройти по всей линии обороны. Такова доля командира, и обязанность, и честь.

- Заглянем, что ли, к Афонину с Бакурским? - предложил он.

- Вы там поосторожней, - предупредил Ракитин. - Сразу голос подайте, а то можно и пулю схлопотать.

- Не спят, думаешь?

- Тут думать нечего. К ним тишком не подойдете.

- Ладно, посмотрим.

Офицеры пошли туда, где располагались Афонин и Бакурский. Не по самой траншейке, конечно, а поверху, по полю...

- Если вы к нам, то мимо идете, - раздался вдруг из темноты негромкий голос Афонина.

Офицеры повернули, подошли к траншее и только тогда увидели солдата.

- Спускайтесь, чтобы не маячить, - попросил он.

Офицеры спустились в неглубокий окоп.

- Почему не окликнул, не остановил? - спросил Кречетов.

- Что мне вас останавливать? Вы мое начальство.

- А, может быть, фрицы шли?

- Какие там фрицы, я же понял, что вы идете.

- Как это понял?

- Первое, - стал перечислять Афонин, - открыто шли. Фрицы сюда открыто не пойдут: - ползком или пригнувшись. Второе - вы рядком шли. В разведку так не ходят. Ни наши, ни они. В разведку гуськом надо, или цепью, подальше друг от друга. А вы рядком. Третье - фрицы бы потихоньку пробирались. А вы громко шли, каждый шаг слышен.

- Умыл ты нас, Афонин, - признался Кречетов. - Умыл. А это все? Может, еще что-нибудь?

- Да так, мелочь...

- Что за мелочь? Нам тоже полезно знать, что мы пролопушили.

- А еще, товарищ лейтенант, портупея у вас скрипит. У фрица скрипеть не будет, они портупеи не носят.

Уши у Хаустова вспыхнули. Одна только радость, что в темноте этого никто не видел. Сейчас он и решил, раз и навсегда, что как только вернется на КП, снимет эту чертову портупею и не наденет ее до конца войны.

- Понятно, - решил выручить лейтенанта Кречетов. - А вдруг мы все-таки не те. Всякое может случиться.

- Случиться может, - покладисто согласился Афонин. Чего впустую спорить со старшим лейтенантом.

- А ты нас вплотную подпустил. И без оружия встретил. Автомат у тебя на шинели отдыхает...

- Вас всего двое, а у меня нож под рукой. Ничего, управился бы. И потом, - Кречетов почувствовал, что Афонин усмехается, - Бакурский с пулеметом вас под прицелом держал. На всякий случай. Ему двоих срезать, что комару чихнуть.

- М-да, - протянул Кречетов. - Серьезный, вижу, здесь народ собрался. А где Бакурский? До сих пор нас под прицелом держит?

- Зачем, он делом занят. Пока мы с вами шумим, он наблюдает. Впереди наших нет, без наблюдения нельзя.

И получилось: вроде бы он учит старшего лейтенанта. Объясняет ему, как надо себя вести, когда впереди наших нет. Кречетов не обиделся. Только еще раз протянул:

- М-да... - И похвалил: - Порядок у вас здесь. Нормально.

И не стал говорить, как много от них зависит. Если они сумеют подорвать танк, осветить степь, да еще придержат автоматчиков, хоть бы на пару минут, то всем остальным намного легче будет. Сказал: "Удачи вам, ребята!" Знал, что удача им очень понадобится.

Потом офицеры пошли дальше по расположению своих немногочисленных войск.

* * *

По дороге шла машина. Шла с потушенными фарами. Ее не было видно в темноте, но по звуку мотора чувствовалось, что приближается она быстро и вот-вот будет рядом.

Бакурский подхватил пулемет, ударил ладонью по диску, проверил, плотно ли тот стоит на месте. Поднял пулемет на бруствер, утопил сошки, пригнулся и вжал в плечо приклад. Пытался разглядеть прицельную планку и, сам того не замечая, от напряжения, до боли закусил нижнюю губу. В такой темнотище, не то что прицел, пальцы на собственной руке разглядеть было невозможно.

Афонин прислушался, вгляделся в темноту.

- Наши, - наконец определил он. - Разведка возвращается.

Бакурский опустил приклад, но так и остался полусогнутым.

- Ты что, стрелять хотел? - спросил Афонин.

- Д-д-д... Д-думал... фрицы...