День гнева

Маритон неожиданно разворачивается на сто восемьдесят градусов, срывая с плеча дробовик и не целясь, стреляет, а противогаз на его шее мотнулся за ним, едва не слетев. То же самое делает и Витоин, только с ружьём и все три дула выдали залп, выпустив шипящие сгустки жёлтого света, озарившее местность, словно вспыхнуло ещё одно солнце. Разгорячённая картечь, вместе с жутким хлопком, что громом разнёсся по округе, со страшной силой бьёт в брюхо одному из бойцов, вороша одежды и вспарывая металл. А вот заряженные частицы ружья с жадностью вгрызлись в плоть второго врага, силой энергии разрывая его плоть и прожаривая воина, разрывая его грудь, сжигая ткань и плавя металл. Затем ещё выстрел и вторая порция картечи приходится в голову, разрывая её и окропляя пространство мозговым веществом и кровью. Солдаты Ауксилии, несмотря на фантастическую реакцию не смог предугадать, что двое, с виду пассивных и нейтральных человек, обратятся против них залпом картечи и энергетической дроби. Два тела рухнули на землю, приляг валетом, испачкав тёмно-оранжевую землю пятнами красной насыщенной крови.

Два бойца опускают дымящееся оружие, смотря на дела рук своих. Маритон не испытывает жалости к ним, хотя ещё несколько дней назад при виде молодых юношей из Ауксилии, что должны были сойти с ума от сверхчувственного восприятия мира благодаря «модификациям» впадал в уныние и депрессию. Теперь же подобные чувства испарились. Виотин же в некотором ступоре от содеянного. Ради предателя и ренегата он расписался в смертном приговоре для себя. Но всё же, чувствуя нужду всё прояснить и расставить по местам, ошарашенно произнёс:

— Маритон… пойдём… как там… лучше всё обсудим в доме. А то здесь нас могут заметить.

— Согласен, — подгоняя в дробовик патрон, сказал под нос, мужчина. — Не охота попасться на убийстве.

Двое ушли прочь отсюда. Виотин повёл Маритона к тому самому домику, что развернулся неподалёку. Небольшая конструкция, по виду стены напоминают строительный пластик, который не горит и практически крепче кирпича, отчего и подходит для возведения лёгких и простейших зданий. Небольшая и короткая лестница ведёт к чёрной двери, выделяющейся на тёмном фоне стен, которые при одном виде напоминают аромат кофе своим кофейным оттенком. Единственное окно это источник света для комнатки в дневное время суток.

Виотин оперативно распахнул дверь, пропуская Маритона вовнутрь, и как только воин Рейха преодолел порог, он увидел простенький и очень уютный интерьер — белые стены, обклеенные обоями цвета северного норвежского снега, по углам расставлены три одноместные кровати с прилегающими к ним шкафами, а посреди стоит небольшой квадратный столик с тремя стульями. В потолке, прямо над столом, установлена пластина, под которой сотни диодных маленьких лампочек, озаряющих пространство в ночное время холодным цветом. Под подошвой берец оказывается светло-бежевый ленолиум, недавно отмытый.

— Миленько, — констатировал Маритон, вытирая берцы о чёрную тряпку.

— Не стой, ты проходи. Поговорим, — и, указав ружьём на стол, договаривает. — Присаживайся.

Маритон подошёл к тёмному квадратному столику, сделанному из тиса, на котором стоит чашка недопитого кофе — в пределах белоснежных керамических стенок плескаются в мутной жидкости остатки молотых зёрен. Мужчина снял дробовик с плеча и положил рядом

Внезапно дверь распахивается на всю и Маритон инстинктивно хватается за оружие и выставляет его в сторону входа, но туже опускает, ибо через прицел увидел знакомые лица. Первый со светлыми волосами и вольными чертами лица, похожий боле на подростка, нежели воина. Его светло-голубые глаза уставились на Маритона, и в этом юноше мужчина нашёл знакомые оттенки внешности и личности Гильермо. Но в контраст рядом с ним массивный, с атлетическим телосложением, голову украшают длинные чёрные волосы, походящий на сурового германца из нордического леса, мужчина. Его лицо сурово и холодно, а в карих глазах так и норовит пробежать скандинавский холодок, что довольно. Оба одеты в стандартные одеяния Аккамуляриев — блестящий серый плащ, кожаная майка и штаны, уходящие под высокие сапоги на шнурках.

— Изор? — потрясённо проронил вопрос Маритон, опуская дробовик. — Аркус?

— Да, Маритон УК-115, — отчеканил по холодному грубым, будто бы пропитым, голосом Аркус.

— Я теперь Маритон из Варси.

Но суровый мужчина не обратил внимания на эту реплику, обернувшись в сторону начальника:

— Виотин УК-99, что это было? Мы услышали выстрелы и тревогу, — Аркус тяжело поднял руку и указал на Маритона. — И теперь вот он здесь, а за порогом трупы. Проклятье, что случилось!?

— Тише, Аркус УК-101, — тихим голосом попытался успокоить товарища Изор, приложив правую руку к подбородку. — Мы же Аккамулярии… там, на улице три трупа с ранами от энергетической дроби и картечи, — юноша метнул взгляд на оружие гостя и ткнул пальцем на холодный убийственный металл. — У него обычный дробовик под усиленный патрон, а у Виотина УК-99 энергетическое ружье.

— Ты хочешь сказать…