День гнева

Заведя руку к поясу, к боку, на которой в кобуре покоится пистолет, воине Рейха достаёт его и срывает так же глушитель у кобуры, прикручивая его к оружию, приготовившись к бою. Обстановка становится всё тяжелее и интереснее, но всё же Маритон взглянул на дисплеи, чтобы свериться с картой.

Тем временем танк завернул к месту прохода в теплицу и остановился, чтобы дать осмотреть пространство. Солдат в блестящей серо-малиновой форме огляделся по сторонам, глядя в бинокль и выискивая любые признаки присутствия диверсантов, но всё чисто. Он так бы и мог уехать, если бы не наблюдательность созерцателя — убрав устройство, он тут же заметил порез в теплице, который неестественно ровен для того, чтобы это выглядело проделкой веткой кустарника. Тут же он срывает с груди рацию и обращает сухую речь, разбавленную человеческой дрожью:

— Вызывает Альфа-три-один-у.

— Да, Альфа.

— Свяжитесь, — солдат, неулучшенный техническими приспособлениями, вкрапляемыми в тело, с напрягом пригляделся к табличке на теплице. — С модератором аграрного участка номер триста пять, и спросите его на наличие повреждений в теплице.

— Секунду, — оператор на той стороне ушёл на секунд пятнадцать, после чего снова вернулся. — Он сообщает, что никаких технических повреждений внешней стороны теплицы не было.

— Это плохо, — хладно отчеканил боец. — Сообщите в Антидиверсионный Отдел, чтобы они усилили патрулирование в аграрном районе и увеличили количество охранников на подходе к городу. Пусть поднимут по тревоге все отряды зачистки и готовьте Засадных Киберариев. Так же подготовят к работе Аккамуляриев. Объявите обстановку класса Бета-Ипсилон.

— Ваши требования будут переданы в Антидиверсионный Отдел и Правящую Администрацию.

Как только поток статики и информации из рации пропал, солдат Информократии отдал приказ, чтобы машина двигалась дальше. Танк с рёвом рванул дальше, оставив теплицу и продолжив наблюдать за районом.

А Маритон тем временем вышел из-за зелёных насаждений и выдвинулся вперёд, к выходу, как наткнулся на них. Бело-малиновая одежда, похожая на комбинезоны, из синтетических блестящих тканей — серый низ и красный верх, с серым воротником, а обувью служат короткие чёрные берцы. В руках у них всего-лишь пистолеты и шоковые дубинки, а сами бойцы только зашли вовнутрь. Обычное ополчение, которое патрулирует вместе с армией области и готовое выступить поддержкой для него, но не более.

Рефлексы и рвение Маритона сработали быстрее, чем противник смог отреагировать — руки вздёрнули оружие и пистолет выплюнул две пули и каждая через секунду попадает во врага, обагрив горячей кровью алую ткань. Бронежилет не способен остановить адскую силу этих пуль, поэтому он поддался под напором снарядов, давая им войти в тело.

Один из бойцов не убит — он кряхтит, барахтается, захлёбываясь кровью и тянется к оружию и Маритону приходится его добить методическим выстрелом в голову, чтобы не создавать себе проблем.

Два трупа на земле, развалились у самого входа. Они решились проверить теплицу, надеясь там никого не встретить, и были расстреляны… бесславный конец. Маритон оттащил эти два трупа за воротники и спрятал меж густых зарослей гороха и фасоли, чтобы нее быть пойманным раньше времени.

«Так лучше» — проговорил мужчина, дотащив тело и кинув его на дорожку средь зелёных заграждений, которые на дадут сразу увидеть, что два ополченца пали бесславной смертью.

Маритон, оставив их, вырвался наружу и продолжил ход. Перед ним тут же возникло небольшое одноэтажное строение из тёмного материала, с одним окном. Там в принципе может спокойно жить один человек, оно, и предназначено для автономного культиватора полезных культур — фермера. Мужчина только приготовился к двадцатиметровому спринту, как из-за угла появился ещё один ополченец, не ожидавший наличия диверсанта. Удивление на лице бойца тут же сменилось болью, гримасами страданий, так как Маритон мгновенно сделал три выстрела в грудь, но усиленные пластины бронежилета выдержали это испытание и звон металла ознаменовал отражение пуль.

Ополченец рухнул от боли и потянулся к рации, но солдат Империи не дал ему это сделать. В ладони Маритон свернуло лезвие боевого ножа и, подбежав, он ударил по шее противника, касаясь позвонка, затем взял его за волосы и с холодной методичностью перерезал горло. Кровь хлынула, как из ведра, испачкав убийцу, но Маритон не успел даже осмотреться, чтобы оценить обстановку.

По затылку распространилась жуткая боль, что заставила упасть Маритона на землю и он понял, что его ударили тупым предметом, но с такой силой, чтобы он не потерял сознание. Досада от провала операции сильнее боли в голове, но на четырёх конечностях, испытывая звон в ушах, и пульсирующую боль он не вилах мгновенно дать отпор.

— Вот я тебя и поймал, диверсант поганый, — реплика говорящего полна злости.