День гнева

— Ещё до начала службы у Императора я был не таким… далеко. Я убивал беззащитных людей ради наживы, я сжигал целые города и был обычным наёмником на службе жестоких господ и вытворял любые бесчинства, которые они просили. Господи! — вырвалось с безумной болью воззвание к Всевышнему. — Я же был в сто крат хуже тех, против кого иду сражаться.

— И… тогда зачем вы присягнули Канцлеру?

— Я пошёл на службу Канцлеру, чтобы искупить грехи прошлого, чтобы откупиться от того шлейфа кровавого безумия, тянущегося за мной. Я вижу в нём конец всего этого кошмара и знаю, что с приходом его власти бывшая Италия перестанет обливаться кровью.

— Господин, вы бьётесь не за Рейх? — удивлённо вопросил Маритон.

— За него… за него, — печаль горячей слезой блеснула в серебряных глазах могучего воина. — Только в этой битве я ищу искупление старого греха, как и ты. Я знаю, как могу искупить прошлое.

Маритон посмотрел на воителя. Его чёрные волосы встрепенулись от неожиданного порыва ветра, ударившего холодной струёй в лицо, а алая ткань с крестом затрепеталась, словно полотнище боевого знамени.

— Ты готов? — вопрос спал с губ Аурона и он обернул благородный лик на Маритона, окинув того светом холодных глаз и услышал единственно возможный ответ, который боец столько времени желал дать.

— Вернуться в преисподнюю? Да, готов.

Глава семнадцатая. Ни тени сомнений

Спустя полчаса. Город Роэй-129

Армии готовятся к великому сражению и у границы двух государств собираются несметные легионы, готовые сотрясти земную твердь от залпов мощнейших орудий и дай Бог после сегодняшнего дня ещё кто-то останется жив, ибо сила вооружения армий такова, что способна обратить в стекло песок десятка пустынь и буквально расплавить танковые колонны.

Города на границе чувствуют участь, уготовленную им первыми часами великого сражения, поэтому на них особо никто не рассчитывает и оборону ставить там бесполезно, ибо первые волны массивного наступления сметут её, как цунами прибрежные дома.

Маритон, пробираясь сквозь теплицы и домики не интересуется тем, что сейчас твориться на границе, ибо его мысли преисполнены другим. Через линзы противогаза он видит стройные ряды оранжерей и небольших одноэтажных и однокомнатных домиков, собранных из серых материалов, напоминающих строительный пластик, используемый Информократией для возведения простых жилых помещений. Сотни гектаров вокруг города покрыты сельскохозяйственными угодьями односложного типа, эмитирующие лабиринт, которому нет конца и края.

«Проклятье, когда он уже кончится. Будь вы прокляты, чёртовы архитекторы» — выругался Маритон, пробегая третий километр средь тепличных угодий. Сквозь мутную пелену полиэтилена он не может различить, что там находится и цветёт и уже завтра пойдёт на стол жителям города, если не сгинет в жутком огне наступления Рейха.

Вся одежда — от берец и до капюшона покрылась плотным слоем земляной пыли, которая вздымается вверх при каждом шаге на сухую и необработанную землю. Но не пыль тут главная проблема, ибо бесконечные патрули, гуляющие средь теплиц, представляют опасность. Пыль забирается повсюду, цепляется на линзы и лезет в самые малые щёлочки и пространства, становясь неприятным напоминанием, что линзы нужно тереть, и надеяться, чтобы оружие не заклинило.

Роэй-129 стал концентрацией большинства военных сил, вставших у столицы, что бы удержать врага у самой Флоренции и дать время столичным силам получить необходимое подкрепление и развернуть оборонительные системы, превратив город в одну большую крепость, об которую сломает зубы Рейх.

Единственный ориентир это высотные здания, упирающееся в поднебесье синим и ярким столбом, выказывающим всю напыщенную техничность и цивилизованность Информократии. Мужчина, что тенью крадётся через стройные ряды теплиц, помнит, как Апостолы пытались изобразить «прогресс» красивой и эфемерной картинкой, выстраивая города по принципу технической и футуристической красоты, чтобы произвести впечатление на любого, кто посетит города Информократии. Счастливые жители и пригожая лица горожан прилагалась, как обязательный элемент ненужного самолюбия, но вот никто из попав в Информократию счастливые лица быстро обращались в искажённые от боли и злобы гримасы.

Смотря на многоэтажные постройки, мужчину распирает желание обратить оружие против них и огнём адского хорала снести этот памятники безумию, обратить в пыль его, вместе с ненавистными врагами и лидерами. Но пока это ориентировка на местности. Маритон с каждым шагом становится всё ближе к цели, но аграрные угодья настолько огромны, что уже третий десяток минут мужчина пробирается сквозь тепличный лабиринт, но они ближе не становятся, словно при каждом шаге равно удаляются вместе с парнем, играя в догонялки.

«Чудны игры разума» — подумал про себя парень.

— Маритон, — зашипел приёмник у уха, изливая сухой и безжизненный, будто бы механический голос. — Вызывает Рубин-1.