День гнева

— Да, Аркус УК-101, — тихим и даже немужским голосом перебил он напарника. — И Маритон, и Виотин УК-99 убили тех.

Крупный мужчина бешенно выкрикнул:

— Начальник, что за чертовщина тут творится!?

В ответ Виотин лишь развернулся на Маритона и спокойным голосом спросил:

— Да, Маритон, ты можешь рассказать, что за чертовщина тут твориться? — и, позвав всех за стол, где так удобно обнаружилось два стула, усадив Изора и Аркуса, Виотин, спокойной речью продолжил вопрос. — Что произошло после «Кардинала»?

— Рассказывать особо нечего. Из-за того, что я стал свидетелем падения Инфо-кардинала, Легат меня включил в особый… комитет. Там мы стали разрабатывать «план спасения» Тиз-141 от мятежников, после чего город был уничтожен со всеми жителями.

— Нам это не важно, — забасил Аркус. — Ты лучше расскажи, что стало с тобой и Анной, что вас обоих признали обычными преступниками? Что вы такого наделали, что сейчас ты в стане врага?

Маритон встал и со скрипом отодвинул стул. Он направился к единственному окну и подойдя к нему уставил взгляд печального и безжизненного глаза в даль, рассматривая аграрные сектора, обойдя трупы. Он видит не просто информократичский ад, созданный для организации тюрьмы, но целую структурную проказу, поразившую души людей. Он не сомневается, что готов покончить с прошлым и встать на путь Рейха, но готовы ли его товарищи?

— А что же случилось? — тяжко выдохнул Маритон. — Мы влюбились.

— Что за бред ты несёшь? Друг, ты сошёл с ума?

— Тише, Аркус, — сурово протороторил Виотин. — Дай ему высказаться.

Все настороженно и с особой внимательностью продолжили слушать мужчину, который чутко рассматривает здешние места, не спеша с ответом.

— Вы все меня осудите, и я вас пойму. Мне пришлось дать волю чувствам, и Виотин знает, что меня те эмоции терзали очень давно, не давая покоя. Секунды эфемерного счастья обернулись для меня жутким горем и не только потому, что я потерял Анну, но и оттого что узнал того, чего знать не нужно было… что владыки этого мира от вас скрывали. Да, тот Кардинал передал мне дискету с секреткой.

— И что ты на ней увидел? — вкрадчиво спросил Изор.

— Преступления. Как ради достатка и роскоши уничтожали тысячи людей и подвергали стерилизации неугодных, как истязали «А-8» для развлечения, чтобы удовлетворить жуткие похоти. Да и целый уничтоженный город песнью тысячей невинных душ скажет вам о «милости» Информократии.

— Этого просто не может быть! — вскрикнул мужчина, с лицом, искажённым от предостаточной злобы и ярости, откинув в сторону чашку с кофе. — Ты лжёшь! Ты лжёшь…

— И что ты предлагаешь, Маритон, — звучит вопрос от Изора, который чуть приподнялся. — Ты же нам не клевещешь?

Маритон обернулся. На его сухих и перекошённых губах показалась кривая улыбка, сильно устрашившая присутствующих, а из горла полилась сухая и мертвецки холодная речь:

— Ты можешь мне не верить, Аркус, честно. Но я вам горю истину. У меня нет причины вам лгать, ни единой достаточной, — мужчина моментально развёл руками, будто бы подражая Спасителю на кресте. — Вы посмотрите на меня? Разве я пришёл, чтобы лгать и пытаться вас переубедить? Я вас прошу, вспомните Анну и что она для вас всех сделала? — руки Маритона рухнули, словно онемели и с печальным лицом он продолжил речь, переполненную горечью и хандрой. — Для каждого из вас. И заслуживает ли она того, как умерла, стоит того, что её убили как собаку, заставили терпеть неимоверную боль и оставили её прах на улицах города? — внезапно Маритон сорвался, пыл в нём как гром среди ясного неба взорвался, ударив небывалым рвением в голос. — Скажи, Виотин, она заслуживала такого? Скажи!? Анна для тебя столько дел раскрывала, столько людей пересадила и своими… не совсем чистыми докладами вытаскивала твою голову из-под административного топора начальства. А ты, Аркус, ведь тебя та хрупкая девочка вытащила из засады. Ты мог помереть и тебя бы пристрели как крысу или разделали, как свинью на бойне, — от горьких слов Аккамулярий резко встал, и было хотел ударить бывшего напарника, но монолитом своих же воспоминаний был охлаждён. — Ага, вспомнил, всё-таки, — с желчью отметил Маритон и посмотрел на Изора, и кажется, что и его неживой красный электрический глаз вот-вот пустит слезу. — А ты, Изор… ты же помнишь, что она сделала для тебя? Надеюсь, помнишь, как она бросилась в огонь, чтобы тебя вытащить из того завода? Надеюсь, ты ясно помнишь, как она обожглась и едва ли её не пришибла огненная балка и что если бы не её помощь ты бы стал ничем не лучше жаренного куска мяса на ужин? — Маритон чуть примолк, посматривая на поникший вид каждого и на то бремя, что вызвал у каждого нахлынувший каскад воспоминаний. — Изор, ты спросил, что делать, так ведь? — в ответ миловидный парень кратко кивнул. — Я тебе отвечу. Рейх придёт сюда в любом случае — сегодня, завтра или через год… неважно. Его мощь непомерна, и сражаться с ним — глупость глупостей. Нужно примкнуть к нему, и если не за него, то хотя бы в отмщение за напарницу.