День гнева

В бой ринулся Ерементий. В пяти метрах от него валяется полицейский дрон со встроенным тяжёлым пулемётом, довольно тяжким по весу и подбежавший Ерементий за секунды вырывает из конечности робота оружие. Тяжёлый и со страшной отдачей пулемёт в руках мужчины вертится как пёрышка и через сущие секунды, пока тварь анализ овала обстановку, повернулся к существу и сжал подобие спускового крючка. Руки что есть силы, зажали оружие, пока оно плевалось тяжёлыми патронами, ознаменовав работу адовым крещендо. Безумно плясавший пулемёт посылает в цель патроны, что рвут его металл и броню, разрывая его металлический корпус, но недостаточно быстро и робот приготовился к следующему натиску, развернув массивный корпус.

— Сконцентрировать огонь на существе! — Командует Хельга, и большинство солдат буквально заливают пламенем тварь из адских мастерских безумных техно-демиургов, и мгновением позднее звучит взрыв и тварь разлетается в салюте деталей и равных пластов металла.

А тем временем Флорентин через пыл битвы, под плотным шквальным огнём и вихрем плазмы от которой кипит сам воздух, пытается добраться к «Апостолу», но его продвижение настолько медленно, что он начинает себя ненавидеть, что за его медлительность расплачиваются соратники. Над головой Антинори пронеслась плазма, сгусток, в сторону цели, но он не долетел сущие четыре метра до «Апостола» рассеявшись в пылище — поле защитило макшинослужителя. И всё же, практически ползком, подобравшись к нужному «законному» для сомнения расстоянию, Флорентин гордо встаёт и молвит вопрос, пронёсшийся по Площади Республики подобно гонгу:

— Я оспариваю ваше право на морально-духовное просвещение, Эархо-АД-2 и задаю вам вопрос — а как может продолжать существовать Информократия, если все её постулаты чистая ложь!?

Вопрос задан с неимоверной точностью, и такая формулировка лишает «Апостола» регалий в духовном управлении. Бой со стороны Киберариев тут же остановился. Они не имеют права подчиняться приказу, за которым нет силы, а поэтому попросту остановились, встав по стойке смирно, с механическим скрипом выровнявшись. Обстрел прекратили и солдаты Рейха, но в отличие от Киберариев, они продолжают держать «Апостола» и его слуг на мушке.

— Что!? — возмутился иерарх полумеханическим голосом, через машинные нотки которого прорывается банальное человеческое недовольство. — Сватая Макшина, да как ты смеешь!? Ты, мятежная шавка, будешь мне бросать вызов и всем инфо-духам!

Все слышат иерарха, но никто не желает ему помочь, а тем временем Хельга, проверила время и увидела, что штурм здания начался минутами раньше и их задача заговорить «Апостола» как можно дольше.

— Хорошо, — сдержанно отвесил «Апостол» и выпрямился, в ту же секунду блеснув вплетением множества неоновых нитей в своём наряде, — и что же ты хочешь оспорить в моём сакральном учении о «Боге Информации и благостях его»? — разразился вопросом владыка. — Его истинность?

— Разве можно считать истинно благим учением, то, что ввергает в нищету и рабство миллионы людей, а? — по наивному и обыденному произнёс Флорентин, настраиваясь на беседу.

— А как ещё нам поступать во времена острой необходимости, ибо сама Макшина указала путь нам? Скажите нам, как же должны сделать, угодное Машине, если на другой стороне великого прогресса нас ждут пасти всеобщего кризиса? Мы сделали то, что должны и это во имя мира и стабильности.

— А кто от вас требовал такого? Вы могли отвергнуть идей лживой Инфо-философии и не обращать людей в стадо рабов, которыми правите, как собственностью.

— Так требовала Макшина, так мы и поступили, или же вы не согласны, что по воле Его, руководствуясь информационной благодатью, мы построили развитое общество, — посох главы Информократии устремляется ярким лучом золота в сторону величественных зданий колоссального мегалополиса, что стоит за пределами «Старой Флоренции». — Скажите нам, разве те жертвы не позволили нам построить величественные города и цивилизацию, достойную того, чтобы сотрясти небеса? Может, вы не согласны с тем, что наиболее просвещённые в интеллектуальном плане, самые умные и одарённые правят всем великолепием и блеском, что мы возвели посреди мировой пустыни? Те жертвы — фундамент развитого общества и их кровью мы создали великое творение под названием Информократия.