День гнева (СИ)

Вот к чему приводят ночные прогулки в одиночестве. Ее посчитали проституткой! Щеки Лизы вспыхнули румянцем. Возмущение было столь велико, что даже страх куда-то подевался.

- Вы не так меня поняли, - мягко улыбнулся мужчина. – Я предлагаю вам весь мир в обмен на маленькую услугу.

Лиза сама не знала, почему все еще слушает незнакомца. Его голос обволакивал, лишая желания сопротивляться. Кому будет плохо оттого, что она еще немного посидит здесь? В конце концов, это общий мост. Она может находиться тут сколько ей вздумается.

- В моей власти исполнить любую твою мечту, самую сокровенную, - между тем продолжал мужчина, перейдя на «ты». – Я сделаю так, что ты не будешь ни в чем нуждаться. Никогда, Лизавета, никогда больше тебе не придется убирать объедки со столов и терпеть побои отца. Ты будешь сама себе хозяйкой.

Он все шептал, ближе склоняясь к Лизе. Его губы оказались всего в паре сантиметров от ее уха, и она заворожено слушала, пока сладкий яд проникал в душу с каждым новым словом. Она впадала в транс и уже не задумалась, откуда незнакомцу известны такие подобности ее жизни.

- Чего ты хочешь, Лиза?

- Свободу, - пробормотала она в ответ.

- Свободу? - мужчина усмехнулся. – Знала бы ты, как я жажду того же. Но тебе я в состоянии помочь. В твоем случае настоящую независимость, моя милая, в состоянии дать только деньги.

- Значит, я хочу деньги. Много денег, - без запинки ответила Лиза.

Этот день изменил все. Спустя девять месяцев после разговора на мосту Лиза родила чудесную, розовощекую девочку. Она назвала дочку Евой.

Вкус мятной зубной пасты отдавал горечью, будто кто-то специально подмешал в нее одну из тех отвратительных таблеток, что мама хранит в аптечке. Ева поморщилась, выплюнув вязкую субстанцию в раковину. Несколько раз тщательно прополоскала рот, но привкус лекарства остался на языке.

Она взглянула в зеркало и вымученно себе улыбнулась. Только подумать – шестнадцать лет! Лучший возраст в жизни каждого. Пожалуй, именно так считают сотни тысяч подростков по всему миру, но только не она. Шестнадцать – отвратительное число. Впрочем, как и все остальные.

Ева отвернулась от зеркала, вытерла рот полотенцем и поспешно покинула ванную. Она бежала от собственного отражения, словно так можно было укрыться от себя. Девушка собрала волосы в высокий хвост, подхватила портфель и, нарочно топоча по ступеням, спустилась на первый этаж дома.

Лестница закончилась, и девушка замерла, оглядываясь по сторонам. Тишина. «Тихо как в могиле» - неожиданно пришло ей на ум. Этот дом и есть одна большая общая могила, и она похоронена в ней заживо. Понадобилось несколько секунд, пара глубоких вдохов, чтобы взять себя в руки. Тряхнув головой, Ева закинула рюкзак за спину и шагнула в кухню.

Она не осознавала, что ожидала там увидеть. Может быть, мать готовящую завтрак в день рождения дочери? Глупости. Ева посмеялась над своими мыслями. Куда реальнее встретить на кухне бегемота, танцующего танго с крокодилом. Ей уже шестнадцать, хватит быть такой наивной.

Разумеется, кухня была пуста. Хромированная техника блестела первозданной чистотой, словно ее только что доставили из магазина. Широкий стол поражал белизной. Дверцы шкафчиков цвета молочного шоколада сверкали в солнечных лучах, проникающих сквозь тонкий тюль. Не кухня, а операционная. Человек со стороны наверняка решил бы, что хозяйка этого дома буквально помешана на чистоте, но Ева-то знала, как обстоят дела на самом деле. Мама не готовит. Девушка не могла вспомнить, когда плиту включали в последний раз и включали ли ее вообще когда-нибудь.

Ева открыла холодильник, чтобы лишний раз убедиться: продукты в нем чудесным образом не появились. Не считая целой батареи пивных бутылок, занявших большую часть свободного пространства, и пакета давно протухшего молока в холодильнике ничего не было. Ева без сожаления захлопнула дверцу. С чего она взяла, что сегодняшний день будет чем-то отличаться от предыдущих?

Она уже собралась покинуть кухню (в конце концов, позавтракать можно и в колледже), когда заметила на столе записку и алую бархатную коробочку. Она могла бы поклясться, что минуту назад стол был пуст. Никакого листа бумаги и уж тем более коробки. Наверное, у нее проблемы со зрением, если она умудрилась проглядеть яркую подарочную упаковку. В такие обычно кладут ювелирные украшения. Презент? Ева недоверчиво хмыкнула. С чего бы? Про прошлый день рожденье мама вспомнила спустя неделю и раскаянье не сильно ее беспокоило. А тут вдруг подарок.