День гнева (СИ)

Девушка несмело шагнула к столу и протянула руку к коробочке. Пальцы замерли всего в паре миллиметров от бархатной крышки. Подушечки неприятно покалывало, точно она собиралась дотронуться не до коробки с украшением, а до трансформаторной будки. Холод медленно поднимался вверх, пока не достиг сердца, сжав его своей ледяной рукой. Девушка превратилась в камень. Какая-то часть ее не желала выяснять, что находится внутри коробочки. Эта часть мечтала лишь об одном: убежать как можно дальше от этого дома, от матери, которой нет до нее дела, и от коробки цвета артериальной крови. Убежать и никогда не возвращаться.

Что за глупости? Ева передернула плечами, сбрасывая наваждение. Это просто коробка. Она настолько не привыкла к подаркам, что уже начала их бояться. Эта мысль показалась забавной, и девушка еле слышно хихикнула. Отбросив последние сомнения, она схватила коробку со стола и, не позволяя себе задуматься, потянула крышку вверх.

Защелка легко поддалась. Послышался щелчок, и Ева заглянула внутрь. На шелковой подкладке лежал прекрасный кулон. Ей еще не приходилось видеть такой тонкой работы. Кулон в форме полумесяца, как и цепочка, был сделан из черного золота. Грани полумесяца сверкали от сотни желтых бриллиантов. Один особо крупный бриллиант, венчавший верхний край лунного серпа, имел необычный и редкий цвет – черный. Должно быть, кулон обошелся матери в целое состояние. Но не это больше всего поразило Еву, ведь они могли позволить себе подобные траты. Ее потряс сам факт подарка. Мама вспомнила про день рождение! Вот что было поистине необычно.

Дрожащими от волнения руками Ева подхватила цепочку. На то чтобы справиться с застежкой ушло несколько минут. Но вот холодный металл коснулся шеи, и на мгновение девушке показалось, что на плечи опустился непомерно тяжелый груз. Еву точно придавило к земле. Колени дрожали, ноги едва держали ее. Ощущение гнета прошло так же внезапно, как и появилось. Мир снова обрел привычные краски. Повинуясь внезапно порыву, она спрятала кулон под водолазку.

Ева взяла со стола лист бумаги и быстро пробежала его глазами. «Дорогая дочь, сегодня знаменательный день. Прими от меня дар и носи его с гордостью. Твой любящий родитель» - говорилось в записке. Брови поползли на лоб от удивления. Дорогая дочь? Твой любящий родитель? Похоже, мама напилась вчера до зеленых человечков.

Оставив записку на столе, Ева прошла в столовую. Стоило пересечь порог комнаты, как слуха достигло размеренное храпение. Обогнув полосатый диван, девушка поджала губы. Так и есть: мать спала пьяная в стельку. Между диваном и журнальным столиком выстроилась рота бутылок и далеко не все они были из-под пива. По крайней мере, на одной красовалась этикетка от коньяка. Будить маму было бесполезно. Это Ева знала по опыту.

Нащупав под водолазкой кулон, она бросила последний взгляд на спящую мать, отвернулась и направилась к входной двери.

До колледжа было десять минут ходьбы. Эти десять минут Ева любила больше всего. Краткий миг, когда она могла побыть наедине с собой. Нет рядом пьяной матери, требующей принести новую бутылку. Нет фальшивых друзей, которые ластятся к ней только потому, что она из обеспеченной семьи.

Ева никогда не понимала, откуда у них берутся деньги. Мать пропивала не так уж мало, а деньги, между тем, не переводились. И это притом, что мама не проработала и дня в своей никчемной жизни. Но любой вопрос на эту тему провоцировал новый запой, и Ева научилась не спрашивать.

Одев наушники плейера, она нажала на кнопку воспроизведения. Мир наполнился звуками тяжелого рока. Грубый голос солиста на некоторое время вытеснил все мысли из головы.

Еве повезло родиться и вырасти в лучшем районе их провинциального города. Здесь не было высотных домов. Вместо них вдоль улицы стояли уютные коттеджи. Большая их часть была довольно скромной и походила на обычные сельские избы. Но встречались и подобные Евиному дому - добротные строения, одного взгляда на которые достаточно, чтобы понять: хозяева такого жилья привыкли ни в чем себе не отказывать.

Материальное неравенство соседей отразилось на отпрысках. Подростки из зажиточных семей предпочитали общаться с себе подобными. Якшаться с бедняками было выше их достоинства. Дети из обычных семей в свою очередь терпеть не могли богачей, считая их занудами и мажорами. Еву угораздило очутиться между двух огней. С одной стороны она равнодушно относилась к деньгам и всему, что с ними связано. При всем желании она была не в состоянии поддержать разговор об известных марках одежды или дорогих машинах, так как не разбиралась ни в первом, ни во втором. С другой стороны это не добавляло ей очков в глазах менее состоятельных сверстников. Наверное, поэтому у нее практически не было друзей.