День и ночь, 2009 № 01–02

Потоки слов в пространстве гулком,
Мерцающий закатный свет.
Идут на взлёт по переулкам
Обрывки утренних газет.

Они летят усталой тенью

В бескрайний космос забытья,
И среди них летит к забвенью,
Быть может, и моя статья.

И город, тающий во мраке,

Сквозь чёлку августовских крон
Глазами брошенной собаки
Глядит на звёздный небосклон.

Над Невою — мачты кораблей
и закат — пленителен и розов…
Пляшет грифель липовых аллей
по страницам питерских морозов.

В полчаса сгустилась темнота,

и Луна нахохлилась по-птичьи.
Петербург, ты апокалиптичен,
город-призрак, город-маета!

Околдует ветер, как Петра,

и не сразу скажет о расплате —
прежде строчки выдавит в тетради
остриём гусиного пера.

Станет прочь отталкивать друзей

да швырять в окошко птичьи крики.
Лишь тетради (будущие книги)
да клетушка (будущий музей)…

Не смотри, приятель, на Луну —

не поймёшь, орёл там или решка.
Ночь темна. Верней, черна — как речка,
и у этой ночи ты в плену.

Спивались, вешались богемы,
Элиты чахли род от рода,
Но прошибали время гены
Неистребимого народа.

Подъемля Родину из праха

К вершинам веры, духа, воли,
Плечом к плечу вставали пахарь,
Кузнец, рыбак, охотник, воин.

По тёмным чащам, по трясине

Шагая долгими веками,
Они баюкали Россию
Своими грубыми руками.

Под волчий вой, под шорох веток,

Вдали от Терема и спеси
Они прислушивались к ветру
И у костра слагали песни…

Темны дороги, а песни долги,
Неясны знаки, опасны речи.
На Сером Волке, могучем Волке
Куда ты мчишься, Иван-Царевич?

Наветы, сплетни да кривотолки

Страшней Кощея да Чуды-Юды.
Иван-Царевич на Сером Волке,
Не жди пощады, не жажди чуда.

Бессилен меч, и стрела не к месту,

Пробьёшься словом, когда не сдрейфишь.
Исполни волю — добудь невесту.
Доверься Волку, Иван-Царевич!

стр.88

И замолкают вдруг колокола,
И ветер в поле, и в лесу деревья;
И тяжелеет небо, как скала,
И замирает шумная деревня.

Так замирает, словно умерла.

И люди в избы прячутся, как звери.
Во всех домах — платки на зеркала,
И крест углём рисуется на двери…

И все живые, кто ещё не слеп,

У окон стоя, силятся увидеть,
Как Синий Волк, неспешен и свиреп,
В звенящей тишине из леса выйдет.

…Пройдут года, затянутся рубцы,

И в кабаках, где хмель и кривотолки,
Кормиться станут ветхие слепцы,
Рассказывая быль о Синем Волке.