День и ночь, 2011 № 03 (83)

Письмо вновь ополчившемуся гражданину Минину из Перми в Иерусалим

Я думал: Минин — он из Нижнего?
А он — из Иерусалима.
Ему легко обидеть ближнего —
хер положить на херувима.

С ним дружат вервие и лезвие,
и пот его недаром пролит —
на самозванцев от поэзии
он ополчение готовит.

Не зря, видать, уехал за море,
чтобы оттуда, из-за моря,
через четыре века заново
себя почувствовать Козьмою?..

И мне, что шёл к пермяцким идолам
от Богородицы Пречистой:
«Давай, — сказал, — к московским выдолбам
я заодно тебя причислю?..»

Мне не по бублику — в ту рубрику:
средь самозванцев — в самозванцы?
Я с…ть хотел на эту публику,
поскольку все они — зас…цы.

Но если всё же Минин выставит
меня, как вепря в бакалее,
я пушкой быть хочу, что выстрелит
и пепел по ветру развеет.

В ответ — по электронной почте — прилетел экспромт.

Из Иерусалима в Пермь от гражданина Минина россиянину Беликову

Напишет — думал — толику,
Коль занят он, поелику,
А он мне сделал колику —
Ну, погоди же, Беликов!

Наследства нету царского,
Но с мордою упрямою
Я даже без Пожарского
Могу всадить по самое…

Попасть ко мне не хочется?
Не стану я помехою,
Но все от смеха корчатся,
Признайтесь-ка: от смеха ли?

Пишу с улыбкой гордою —
Отлично мне поэтому —
Я — с неразбитой мордою
Столичными поэтами.

Стихи читаю новые,
Где строки поразительны:
На вахте Иванова я —
Поэты — будьте бдительны!

Не всякий Минин знаком с Ивановым. Хоть и работает по его вахтовому методу. Вот и витебско-иерусалимскому Минину лично с Александром Ивановым встречаться не довелось. «Иванов — хороший пародист, — сделал приписку Евгений, — но он не был просто поэтом. Мне кажется, это как-то сужало границы его пародийного поля. И у него не было возможностей инета. Я же практически слежу за русской поэзией по всему миру…» Минин давал понять: вы имеете дело с самим смотрящим за всей русской поэзией!.. И, дабы мы не приняли это открытие за сотрясание словес, прислал целый свод своих пародий, в котором зацементировал и меня.

Но с Мининым я ещё разберусь. Я Минину не Пожарский.

Исторический вариант

Навстречу Эсфири — Юдифь в платье из китайского шёлка.
В руках у Юдифи чёрная клеёнчатая кошёлка,
в кошёлке что-то большое, круглое, это, наверно,
кочан капусты. Или — голова Олоферна.

Борис Херсонский

* * *

Вижу — навстречу Юдифь, в макияже, модная стрижка,
в руках кошёлка, в кошёлке лежит моя книжка.
Она манит историческим взглядом — дело скверно,
я же помню историю с головой Олоферна.

Только для страсти читать стихи в постели начну —
а Юдифь меня — по голове, то есть, по кочану.

А я без кочана, как Россия без Крыма,
так что прости, Юдифь, пройду-ка, милая, мимо,
поскольку много строчек нужно сложить в этом мире!
Шагай без меня, Юдифь с кошёлкой навстречу Эсфири…

Прозаическое

дождь в мюнхене стоял стеной и в зальцбурге стеной
когда ты плакал надо мной и плакал подо мной

Лена Элтанг

* * *