День карапузов

Папа осторожно выпутал из спальника руку и выключил фонарик. Минута прошла в чуткой тишине, а потом сквозь тишину пробился дрожащий голос Риты, про которую думали, что она давно уже спит:

– Мы уже плисли в поход? Да? А тепель посли домой!

Это была, пожалуй, самая длинная фраза, которую Рита выговорила за весь сегодняшний день. Ну или одна из самых длинных.

Глава семнадцатая «Ласковые струи»

– Зачем ты это сделал?

– Да ты же сам мне сказал!

– А зачем ты меня послушал?

папа Гаврилов

Утром все проснулись от крика Нины, что Серафим потерялся. Все высыпали из палаток и увидели Нину. С руки у нее свисал пустой спальник. Временами она встряхивала его, чтобы показать, что Серафима внутри нет.

– Это точно его спальник? – спросил Петя.

– А чей еще?

– А где кабан?

– Какой кабан?

– Тьфу… Я оговорился. Я хотел сказать, что Серафима утащил кабан.

На Петю замахали руками и доказали ему как дважды два, что это полный бред. Кабан, даже самый голодный, не таскает детей, а уж если таскает, то вместе со спальником. Но доказав это, все взволновались еще больше. Принялись бегать вокруг стоянки и кричать «Серафим!».

Через полчаса Серафим обнаружился за ручьем на старой рябине. Он спокойно сидел и ждал, пока его спасут. Оказалось, что Серафим снимал с дерева кошку. Ту самую, дикую, которая вчера от них убежала. Когда Серафим вскарабкался на дерево, кошка, как оказалось, не нуждавшаяся в спасении, спрыгнула и исчезла, и тут выяснилось, что уже Серафим не может слезть, потому что тонкие ветки, на которые он наступал, когда залезал, сломались. В результате Серафим сидел на дереве и размышлял о чем-то возвышенном.

– Съезжай по стволу! – велел ему Андрей.

– Нет! – отказался Серафим.

– Почему?

– Потому что я боюсь!

– А как не боишься?

– Так не боюсь! – Серафим глубоко вздохнул, разжал руки и свалился. Он лежал на траве, сложив на животе руки, и смотрел в небо.

– Я упал! – сообщил он.

– И как тебе? Хорошо упалось? – спросил Петя.

Серафима подняли, отряхнули от хвои и, убедившись, что упалось ему достаточно благополучно, за руки повели в лагерь, пока он опять куда-нибудь не утратился.

И снова они шли, шли и шли. На этот раз уже, правда, карту держал папа Гаврилов, а навигации не было вообще, потому что смартфон у Покровского разрядился. Виноват в этом был Саша, который проснулся в пять утра, вытащил из палатки Покровского смартфон и играл на нем, пока батарея окончательно не села.

– Как ты пароль узнал? – стонал Покровский.

– Я видел, как ты его набираешь.

– Я при всех не набираю!

– А я издали подкрался, ты меня не видел! – объяснил Саша.

Долгое время местность не совпадала с картой, и тропа совсем было исчезла, но потом им повезло и они вышли на гору. На вершине горы был знак обозначения высоты, и такая же гора оказалась и на карте. С одной стороны гора была пологой, но обросшей плотными колючими зарослями, через которые можно было пробраться только на четвереньках, с другой – совсем отвесной. Кроме того, примерно в центре гора имела углубление, делавшее ее похожей на коровье копыто.

– Мы пришли! – радостно закричал Покровский. – С той стороны горы «Ласковые струи». Напрямую здесь не больше километра!

– А на кривую сколько? По колючкам я не пойду! И детей не пущу лезть по скале! – заупрямилась мама.

– Но там же клад! – сказал Покровский дрожащим голосом.

– А тут мои дети! – сказала мама, и все пошли обходить гору.

Обходить гору оказалось занятием непростым. Покровский, оглядываясь, с тоской наблюдал, что они удаляются от заветного места все дальше. Вначале километр превратился в два, потом в четыре. Тропинка петляла по лесу, то и дело утыкаясь в размытые берега ручья.

Малыши устали и опять началось нытье.

– Я хочу моложеного! – закапризничала Рита.

– Мороженого тут нет.

– Тогда хочу чего-то там! Хочу в магазин! Магазин, магазин, магазин! – сказала Рита и, топнув ногой, по крутому склону скатилась в ручей.

Риту вытащили из ручья. Она была мокрая, но все еще желавшая в магазин. Пока ее переодевали, Андрей придирался к Серафиму, но потом перестал, потому что уже Петя стал придираться ко всем Моховым, чтобы сразу оговорить, сколько процентов клада они получат.

Вика стонала, что хочет идти вместе с Катей.

– Почему? – спросила мама.

– Потому что она обвисает на мне и мне приходится ее щипать! – сказала Катя.

– Полковница! – обиженно пискнула Вика. – Командирша! Ты будешь говорить своему мужу: «Муля, за мной! Ать-два!»

– А ты своему: «Арка-а-дий, а ты меня лю-убишь? Возьми меня на рю-учки и отнеси меня на кю-ухоньку!»

Внезапно папа Гаврилов остановился так резко, что шедший за ним Покровский уткнулся носом ему в рюкзак.

– Гора закончилась! Тропинка поворачивает! – крикнул папа и радостно махнул картой.

И, правда, тропинка круто поворачивала и, расширяясь, начинала уверенно спускаться в лежавшую за горой небольшую долину.

– Ура! Все сокровища мои! – заорал Петя и помчался вперед.