День, когда я тебя найду

– Мне так жаль, – говорит она Фрэнку. – Так жаль твоего отца и твою сестру, и так хотелось бы… – она вздыхает. – Я так и знала. В тот день, когда он вернулся с пляжа, рассказал про «милую семью» и попросил приготовить пирог, я сразу поняла: что-то не так. Добром это не закончится. Марк всегда был… – она умолкает, снимает с чайника крышку, помешивает и закрывает снова. – Проблемным. Брат моего мужа с женой усыновили его уже в довольно взрослом возрасте. То ли в восемь, то ли в девять лет. Их дочь была уже подростком, стала более независимой, и им, видимо, захотелось все повторить. Но с младенцем они возиться были не готовы. Поэтому решили взять ребенка постарше. А Марк был таким красивым маленьким мальчиком, они просто влюбились в него и не думали о последствиях и возможных проблемах с ребенком, пережившим жестокое обращение. Они думали, что смогут залечить его раны и наверстать упущенное, но, увы, ошибались. Его жестокость была врожденной.

Она наливает чай в три чашки, ставит чайник на подставку и передает Элис молочник:

– Добавляйте молоко по своему вкусу. В общем, они не смогли с ним справиться. Марк хотел все и сразу: лучшую одежду, лучшие игрушки, все время и внимание родителей. Его сестра, Камилла, уехала жить к друзьям, когда ей исполнилось семнадцать, – не смогла этого выносить. Но, по какой-то неведомой причине, со мной и с моим мужем Марк вел себя нормально. Может, потому что у нас не было своих детей. Потому что он жил не с нами и мы не пытались его воспитывать. У нас была вся эта земля, – она показывает в окно, – собаки, большой дом у моря. Он проводил у нас каникулы и большую часть выходных. И с ним никогда не было легко. Марк никогда не был простым ребенком. Но с нами он становился не таким сложным. У меня с ним была особенно крепкая связь. Но когда он стал старше… – Она передает Элис тарелку с печеньем. – Я начала замечать проявления его темной стороны. Особенно рядом с девушками. Он был задирой. Думал, что девушки должны исполнять все его пожелания. Я видела, как ужасно он обращается с милыми девушками, которые приходили к нам домой, очарованные его красотой, – Китти со вздохом качает головой. – Уже тогда я начала беспокоиться, что однажды может случиться что-то плохое. Но он приходил к нам, приносил сумку с вещами, коробку конфет и обнимал меня. Я любила его объятия. Моему мужу никогда не нравилось обниматься, а мне, видимо, этого не хватало. Он приходил, брал собак и часами бросал им мяч, я смотрела на него и думала: он перерастет все свои глупости, встретит чудесную девушку, образумится и все будет прекрасно.

Но потом мой муж умер, – Китти вздыхает. – Это стало для Марка ударом. Думаю, он почему-то винил в этом меня. Объятиям пришел конец. Как и конфетам, веселью и смеху. Должна признать, его присутствие стало для меня довольно тягостным. К этому моменту он окончательно отдалился от родителей и жил у нас. Они отреклись от него, когда ему было восемнадцать, после того случая…

– Случая? Какого случая? – спрашивает Фрэнк.

Китти снова разглаживает брюки.

– С девушкой. Подругой его сестры. До суда дело не дошло, но ситуация была неприятная, и родители решили окончательно разорвать отношения. Непростительный поступок, – она медленно качает головой. – Сначала я была благодарна, что он рядом со мной после смерти мужа, но через несколько недель он… Жить с ним становилось все сложнее. Тем летом мы отправились в Рэдинхауз-Бэй, как делали много лет. Я надеялась, там станет полегче. Но там он начал злиться еще сильнее, злиться на меня, злиться на весь мир. В нем была… Какая-то враждебность. Я начала запирать дверь спальни на замок.

Китти посмотрела на них, подчеркивая резкость последней фразы.

– Но однажды он ворвался в дом, переполненный радостью, заговорил о пироге и о вас, «милой семье». Я догадалась, что дело в девушке, и в глубине души понадеялась: может, это она? Загадочная девушка, которая образумит его. А потом вы пришли в гости, и я увидела малышку Кирсти: такую юную, невинную, совершенно неспособную справиться с раненой душой Марка. И у меня упало сердце.

Элис смотрит на Фрэнка. Интересно, о чем он думает? Он выглядит таким закрытым, таким отчужденным.