День, когда мы были счастливы

Фелиция ждет несколько ударов сердца, изо всех сил напрягая слух. Обрезки хлопка щекочут локти и щиколотки, и ей очень хочется пошевелиться, почесать там, где чешется, позвать. Но она до сих пор ощущает мамину дрожь и решает, что лучше сидеть тихо, как ей было велено. Она моргает в темноте. Через какое-то время, как раз когда попа начинает болеть, щелкает входная дверь. Снова шаги. Фелиция замирает, сразу понимая, что шаги не мамины. Люди бродят по комнате, их ботинки тяжело стучат по полу.

Скоро к шагам присоединяются голоса. Еще больше незнакомых слов. Сердечко Фелиции громко бьется в груди, так громко, что она боится, как бы не услышали люди снаружи. Крепко зажмурив глаза, она потихоньку втягивает темный воздух, повторяя про себя: «Неподвижно как статуя, неподвижно как статуя, неподвижно как статуя». Шаги приближаются. Теперь пол под ней дрожит с каждым шагом. Наверное, человек в каких-то сантиметрах от нее! Что они сделают, если найдут ее? А потом она слышит ужасный хруст – что-то тяжелое, наверное сапог, врезается в бумажный мешок рядом с ее. Фелиция резко вдыхает и быстро прижимает ладошки ко рту. Дрожа, она чувствует между ног что-то теплое и мокрое, слишком поздно понимая, что описалась.

Мужчины снова начинают кричать нараспев.

– Выходи, выходи оттуда, где сидишь! – подначивают они.

По щеке Фелиции стекает слеза. Как можно тише она закрывает лицо ладошками, готовясь к удару, который наверняка последует. Когда это случится, ее обнаружат и вытащат – куда они ее заберут? Затаив дыхание, она всей своей двухлетней душой желает, чтобы мужчины прошли мимо.

Глава 19 Халина и Адам

Львов, оккупированная Советами часть Польши

май 1941 года

Халине снится, что ее брат Генек сбежал из того ада, куда, без сомнения, попал, и вернулся во Львов. Он у двери в ее квартиру, стучит, потому что его квартиру конфисковали и ему нужно где-то остановиться. Халина перекатывается на бок, чувствуя рядом тепло Адама, а потом ее живот сжимается, потому что она понимает, что не спит. Стучат по-настоящему.

Ничего не соображая, она садится и касается руки Адама.

– Сколько времени? Ты слышал? Кто это может быть?

Часть ее еще верит, или хочет верить, что это Генек.

Адам тянется к прикроватной лампе.

– Может, Франка? – предполагает он, протирая сонные глаза основанием ладоней.

Когда Халина и Франка приехали во Львов в январе, Франка нашла жилье через два дома на юг от Адама. Она часто приходит в гости, но никогда посреди ночи. Халина встает с кровати, надевает халат и смотрит на часы – полвторого ночи. Замерев, она ждет следующего стука. Он раздается мгновением позже, на этот раз быстрее – тук-тук-тук-тук – так колотят мясистой стороной кулака по дереву.

– НКВД!

Халина распахивает глаза.

– Kurwa[67], – ругается она вполголоса.

Насколько ей известно, прошло уже несколько месяцев с тех пор, как Сталин отправил на восток последний состав, набитый «нежелательными лицами». НКВД забрал Генека – его соседи подтвердили, что после полуночи слышали такой же стук. Скорее всего, Селима тоже забрали они – она искала, искала, но не нашла никаких следов. Теперь они пришли за ней? За Адамом?

Именно по этой причине сначала Халина и Адам обсуждали раздельное проживание. Работа Адама на подполье сопряжена с риском: если его поймают, то, без сомнения, депортируют или убьют. Но Халина была непреклонна.

– Я не для того перешла вброд реку и чуть не умерла от переохлаждения, чтобы мы жили в разных местах, – сказала она. – У тебя идеальное фальшивое удостоверение. Если они придут за тобой, используй его.

Адам согласился, и скоро они поженились во время тихой пятнадцатиминутной церемонии с Яковом и Беллой в качестве свидетелей. Теперь Халина думает, нужно ли было так упрямиться и настаивать на общем жилье.

Адам вскакивает с кровати и натягивает рубашку через голову.

– Давай я схожу посмотрю, что…

– Халина Эйхенвальд! – раздается за дверью второй голос, более глубокий, тоже на русском. – Открывайте немедленно или вас арестуют.

– Я? – шепчет Халина. Начав работать в госпитале, она научилась понимать и говорить по-русски. – Что им может быть нужно от меня?

Она заправляет волосы за уши, пульс грохочет. Они подготовились к стуку в дверь за Адамом, но не продумали, что делать, если придут за ней.

– Дай я… – снова пытается Адам, но на этот раз его перебивает Халина.

– Иду, минутку! – она поворачивается к Адаму, завязывая пояс халата, и шепотом говорит: – Они знают, что я здесь. Нет смысла прятаться.

– Теперь знают, – шепчет Адам, его щеки горят. – Наши удостоверения, мы можем их использовать.

Халина понимает свою ошибку.

– Уверена, это ерунда. Идем.

Вместе они спешат по коридору.