День, когда пала ночь

Летний порт назывался так, потому что был построен из песчаника медового цвета, согревавшего сердце после плавания. Он и ее согрел с первого взгляда. Они выжили в призрачном море.

Дождь колотил по красным черепицам кровель. Люди в гавани жили своей жизнью, не замечая прибывших: герцог Робарт выбрал для путешествия скромное купеческое судно.

Герцоги Духа, не желая привлекать внимания, разделились. Робарт вел Глориан в сопровождении королевской стражи по мощеным улочкам. В теплое время года Летний порт оживляли розовые плоды моря – дверные проемы украшали коралловыми розами, – но зимой опечаленная Глориан повсюду замечала лишь следы распада: влажную гниль досок, трещины и дырочки проеденных солеными ветрами зданий.

– Королева Сабран!

Женщина, распахнув створки ставней, махала ей из окна. По всей улице слышались голоса, взлетали приветственные крики, взмывали руки.

– Ваша милость! – взывали к ней люди. – С возвращением, ваша милость!

Глориан остановилась. Такую ошибку можно было объяснить разве что туманом и ее плащом. Лицами они с матерью походили друг на друга, но Глориан была полнее и, как ни бились ее наставники, так и не приобрела ее царственной осанки.

Герцог Робарт чуть заметно кивнул. Глориан подняла руку, и приветствия слились в восторженный гул.

Когда кортеж двинулся от Летнего порта на северо-запад, она спрятала лицо под капюшоном. Приморская дорога лежала в густом тумане. Робарт ехал с ней рядом, гордый и безмолвный, – не человек, а скала. Его обтянутые перчатками руки твердо держали поводья боевого коня. Он и в лучшие времена устрашал своим видом, а сейчас, в седле, как будто сравнялся ростом с ее отцом.

Она решила завязать беседу. Ему предстояло более года править ее именем.

– Благородный Робарт, Инис, как я понимаю, страдал от засухи. Этот дождь исправит положение?

– Бесспорно, улучшит его, принцесса. По меньшей мере, наполнит реки, – сказал Робарт, – но не избавит от засухи в полной мере. Не первый год выдается засушливым, и с каждым годом дело хуже.

– Причина тому вам известна?

– Нет. Просто земля больше обычного хочет пить, несмотря на дожди. Природа таит свои секреты.

– Действительно. В прошлом году я слышала о странных событиях в Дебрях, – заметила Глориан. – Это ведь на границе вашей провинции?

– Да, хотя надзор за ней я перепоручил вдовствующему ярлу Златбука и баронам Гленн. Всякая густая чаща таит свои странности, действительные или воображаемые.

На поясе у него висел меч.

– Какой-то рыцарь весной набрел там на подозрительные камни. Новых известий от него не было?

– Рыцарь Ландон Крофт пропал. Полагаю, с ним случилось несчастье, ваше высочество. Он искал волков и, по всей вероятности, нашел. И медведи в Дебрях водятся.

– Не голодный ли медведь породил слухи о ведьме?

– Возможно. – Робарт оглянулся на нее. – Что вам известно о Лесной хозяйке?

– Очень мало. Только что кое-кто в нее верит.

– Да-да. Когда мир шатается, люди ищут утешения в старых верованиях. Для вашей власти это не опасно, принцесса.

В Аскалон, столицу Инисского королевства, они въехали в сумерках. Прочные светлые стены замка высились над крутой излучиной реки Лимбер. При королеве-кошке ее воды пахли мертвечиной. Теперь они были прозрачны и схватились льдом.

Здесь пять веков не видели войн и осад. Аскалон никогда не сдавался врагу.

В этом замке выросла ее мать. Здесь же родилась Глориан, как почти все принцессы дома Беретнет. Тогда день за днем звонили колокола, все славили ее как дар небесного чертога, исцеляющий все раны.

«Я должна была принести им мир, – думала Глориан, – а теперь впереди война».

Улицы устилал снег – грязный, истоптанный, разрисованный следами ног. Кортеж миновал городские стены с отгоняющими густую ночь факелами. Они подоспели к вечерней трапезе, когда все горожане были дома или на молитве в святилищах.

И все же их приезд, хоть и неожиданный, не обошелся без королевских почестей. В замке запели трубы. Глориан устремила взгляд на его стены, а сама спряталась в потаенную глубину души, откуда ничего не видела и не слышала.

Весь путь прошел как во сне. Пылающие факелы, трепещущие в окнах свечи, дождь в лицо. Крики людей, и здесь принимавших ее за возвратившуюся с севера мать. Она вздохнула без боли только за замковыми воротами.

– Дама Флорелл, проводи ее королевское высочество в ее прежние покои в башне Королев, – попросил герцог Робарт. – Она очень утомлена.

Башня Королев много веков именовалась башней Королей – пока не стала очевидна нелепость названия. Ее выстроили против любого вторжения и штурма. Округлые, гладкие бока, на какие не взберешься; до нижнего ряда окон – ни одного уступа или зацепа. Глориан вслед за Флорелл отсчитывала ногами сотни ступней.

В ее опочивальне как будто ничего не переменилось. Под сводом камина потрескивали в огне дрова, на столе ждал ужин – жаркое из дичи и горячий белый хлеб. Хелисента стянула с нее волглый плащ.

– Я хотела бы принять ванну, – словно издалека проговорила Глориан. – Меня знобит.

Флорелл закивала.