День, когда пала ночь

В ней билась ярость – своя и чужая. Она поднимала щит, она рубила мечом, рубила зверей на Сеннингском нагорье, все в той же окровавленной сорочке. Она обрезала подол по колено и продолжала бой, босая в грязи и крови, – дочь кости и железа, прирожденная королева-воительница. На нее бросился чудовищный ящер-петух. Она, собрав в себе ярость всей жизни, срубила ему голову.

Бой шел насмерть, но она вся, насквозь была живой.

Наконец сильная рука обхватила ее за пояс, втащила в седло.

– Пусти! – Она задохнулась от гнева. – Буду сражаться…

– Ты Глориан Сердце-Щит, – ответил ей глухой голос. – Рано тебе умирать. Ты еще нужна Инису.

Глориан извивалась в его руках, но силы кончились. Она только и сумела, что вцепиться в меч и не выпускать, пока всадник в шлеме выносил ее из боя – назад, в Полый Гребень.

Ее обступили темные стены, и вот она в свежей постели истекает кровью. Рядом Бурн, а ребенка нет. Вулф унес Сабран, новое звено цепи для Безымянного.

И снова, и снова все то же.

Глориан закрыла глаза. Лоб пылал факелом. Постель это или смертное ложе? Инис наполнил ее и опустошил. Дело сделано. Цель достигнута. Она вольна умереть, если захочет.

Она снова стала уплывать – в сон, в полет.

– Сестра, перережь привязь и лети, – произнесла Глориан.

Журчал поток, тень показывалась и уходила из виду.

– Если бы я могла. Если бы могла. Я бы полетела к тебе, где бы ты ни была.

Если сестра ответила, голос ее был слишком тих, не слышен – и его заглушил другой голос, заставив всех замолчать. Глориан открыла глаза, когда он проник в Полый Гребень. Этот голос преследовал ее два года.

Голос, с которого все началось.

– Сердце-Щит! – прошипел он, и она узнала Фиридела.

Вулф скакал, словно по пятам за ним летел Безымянный. Конь унес его от тающей реки Вент, копыта стучали уверенно и часто, как сердце. Одной рукой он держал поводья, другой – дочь.

Виверны летели за ним.

Они пронеслись над заиндевелой травой. Оглянувшись, Вулф выбранился. Их надо было сбить со следа, чтобы не видели, где он скрылся.

Могилу инисской принцессы он знал. Ребенком часто бывал с семьей в Луговом крае, и благородный Эдрик тогда показывал детям курган.

«Тайны своего прошлого, – говорил он, – нужно знать, чтобы понимать будущее».

Заросшая лесовозная тропа тянулась под дубами и буками. Едва конь вырвался из леса, над ним снова показались виверны, и Вулф, завидев курган, уже знал, что не сумел спасти дочь – и вместе с ней весь Инис.

Сабран погибнет у него на руках.

Изо рта у него рвался пар. Острая боль пронзила сгиб запястья – словно осколок льда прорывался сквозь кожу, и пальцы онемели. Рука сама собой взметнулась вверх – из ладони вырвалась раздвоенная молния и ударила виверну в сустав крыла. Сабран в его руках тоже похолодела – даже сквозь пеленки он ощутил этот холод.

Виверны с визгом унеслись прочь. Глядя им вслед, Вулф увидел – комета в небе над Инисом! Это была не падающая звезда – королева небес с протянувшимся за ней длинным серебристым лучом. Она явилась, словно из ниоткуда.

Потрясенный Вулф двинулся дальше. В кометах порой видели дурное знамение, но хуже уже быть не могло.

Зайдя на второй круг, виверны нашли только лошадь с пустым седлом, несущуюся к лесовозной колее через лес. Чудовища помчались за ней, а Вулф с наследницей Иниса на руках уже пробирался в курган, сам не понимая, что это было.

На сей раз Глориан оделась подобающе: в плотную красную стеганку, темные штаны, сапоги. Настоящий доспех только затянул бы смерть. Гореть лучше быстро и ярко.

Фиридел явился с предложением – как она и ожидала. Пусть Сердце-Щит сдастся ему, и тогда он уведет свое воинство от Полого Гребня, оставив в покое тех, кто засел внутри. Пусть ищут другую нору, чтобы в нее забиться. Он заберет свою добычу – королеву Иниса – и удалится. На Сеннинге больше не будет литься кровь.

Глориан давно знала, что змеи умеют торговаться. Селину Верный Слову заключил с Безымянным сделку. Она перепоясалась и вложила в ножны меч.

– Вы не смотрите, – велела она своим дамам. – Не ходите за мной.

– Глориан! – Адела неумолчно рыдала. – Нельзя тебе!

– Так надо. Я продолжила род Святого, – спокойно сказала Глориан. – Я выполнила долг Беретнет. Другой мой долг, долг королевы, – защитить страну.

– Для нас ты не какой-то там долг! Нам нужна ты – ты сама, не только ради наследницы, – срывающимся голосом проговорила Джулиан. – Как ты не понимаешь?!

Глориан стиснула зубы.

– Вы все были так добры ко мне, – шепотом ответила она. – Вы – сестры, каких не бывало у Беретнет. Я придержу для вас почетные места за Большим столом.

Хелисента обняла ее первой, сдавленно всхлипнула. Все они прижимали ее к себе, и Глориан обнимала их так же крепко, а потом пепельно-бледная Флорелл в последний раз увела их прочь.

– Глориан, дай я пойду вместо тебя, – хрипло сказала Мариан. – Может быть, Фиридел не увидит разницы.