День конституции

С прежним комкором Колыванов сработался идеально, с новым они пока только притирались друг к другу. Шмаков прибыл сюда на повышение из Московского округа ПВО, где командовал зенитно-ракетной бригадой. Надо было отдать ему должное, он стал больше внимания уделять хозяйственным и бытовым вопросам, приведению в надлежащий порядок военных городков, которые несколько обветшали за последние полтора десятка лет. В этих темах он разбирался действительно хорошо и умел дойти до сути.

Пожав Колыванову руку, Шмаков взял микрофон громкой связи.

– Первый командование принял.

Полковник ни глазами, ни мимикой не выдал легкого раздражения. Он не мальчик и вполне справился бы сам. Но… командир есть командир, это армия. Возможно, сверху поступила важная информация. При необходимости ее доведут до подчиненных. Так было и так будет.

Дежурство продолжилось. «Сто тридцать пятый» занял излюбленную позицию на безопасном отдалении от границы, а оба F-15 держали курс на мыс Таран. Скоро окажутся близко…

– Сигнал «Планер»! Готовность номер один! – рявкнул в микрофон Шмаков.

Атмосфера в центральном зале КП вмиг изменилась. Смена как будто подтянулась и стала строже на лица. Раньше по такому сигналу в повышенную боеготовность переходили все зенитно-ракетные дивизионы и авиаполки перехватчиков. Он сообщал о приближении самолета-разведчика SR-71 Black Bird. Хотя того «дрозда» стоило бы называть пулей. Развивая фантастическую скорость в три Маха, он отрывался от любых истребителей, и даже во время войны во Вьетнаме его не достала ни одна ракета. Ныне SR-71 занимал почетное место в музее, а по «Планеру» противовоздушная оборона поднималась, чтобы встретить другого вероятного противника.

– Чаще даем координаты, чаще! – прикрикивал генерал.

Колыванов, находясь метрах в пятнадцати или шестнадцати под землей, воочию представлял, как воют сирены на позициях ракетчиков, как несутся по местам солдаты, грохоча по рифленому железу, как принимают вертикальное положение смертоносные «изделия».

Тактика американцев была стандартной: вынудить советскую ПВО в Прибалтике активировать все станции без исключения, чтобы их самолет радиоразведки мог собрать максимальный урожай, засечь каждую точку. Сверхзвуковые «орлы» в последний момент проделают крутой разворот, едва зацепив невидимую линию границы поверх вод Балтийского моря. С формальной точки зрения это, конечно, являлось нарушением, а по факту за ничтожно малый промежуток времени выпустить по ним ракеты было нереально.

– Есть цель! – докладывал наверх командир дивизиона возле города Пионерский в Калининградской области.

Информацию получил и передал дальше по инстанции командир 22-го отдельного полка, в состав которого входил дивизион. Значит, операторы произвели захват и сопровождают «пятнадцатые».

– Цель маневрирует!

Напряжение на КП достигло максимума.

– «Акация», это «Арка». Как слышите?

«Аркой» был позывной корпуса, «Акацией» – полка.

– Слышу вас, «Арка», – ответил Шмакову командир 22-го.

– Доложить готовность к открытию огня!

– Готовность полная.

Судя по движущимся точкам на электронном планшете, оба F-15 начали завершающий маневр, чтобы затем повернуть обратно на запад. Расстояние от них до госграницы стремительно сокращалось. Командир корпуса поднес микрофон ближе ко рту.

– «Акация», пуск! Повторяю: пуск двумя очередью! Цель уничтожить!

Колыванов не мог поверить своим ушам и глазам. Такое же ощущение испытали в тот миг все, кто были на командном пункте.

– Есть пуск! – донесся из динамиков голос командира Калининградского полка.

Рядовой Гасанов еле успел нырнуть в окоп, вырытый неподалеку от расположения мобильного комплекса С-300, как раздался грохот, которого он никогда не слышал у себя в ауле. Почудилось, что рушится всё вокруг. Приподняв-таки голову над бруствером, он увидел, как над пусковой установкой растет дымный столб, расширяющийся книзу. На его вершине сияло пламя. Ракета выше и выше уходила в пасмурное небо, с каждым мгновением ускоряясь.

Гасанов служил первый год и еще не был с дивизионом на казахстанском полигоне, где производились боевые стрельбы. Комбат гонял его и других салаг как Сидоровых коз (по его, комбата, выражению), и вот теперь, кажется, они всё сделали правильно. В школе Гасанова, разумеется, воспитывали как атеиста, но сейчас он машинально пробормотал:

– Иншалла…

Система предупреждения об облучении вовремя показала, что русский радар берет их на мушку. Ведущий, более опытный в их паре капитан Эндрю Хопкинс, ничуть не растерялся. Он предпринял маневр уклонения, отстрелил тепловые ловушки и, завершив разворот, мигом врубил форсаж. Одна из выпущенных с земли ракет прошла мимо цели. Ведомый, первый лейтенант Чарльз Эрроу, в точности повторил действия капитана, однако, чтобы уйти из зоны поражения, ему не хватило считанных секунд.

Осколочно-фугасная боевая часть второй ракеты взорвалась примерно в ста метрах позади истребителя, изрешетив шрапнелью его хвост. Потерявшая управление машина свалилась в крутой штопор навстречу серым волнам.