День конституции

Василий Тимофеевич, пребывая в эпицентре поднявшейся суеты, думал о своем. О том, как еще в конце зимы, когда он командовал зенитно-ракетной бригадой под Москвой, к нему под вечер напросился начальник особого отдела. Шмаков был уже настроен взять в руки лыжные палки и пробежать километра три, пока позволял снежный покров. Поэтому долгой беседы он не планировал и, более того, хотел завершить ее как можно быстрее. У особиста, когда тот бочком заходил в кабинет, лицо было буднично невыразительным: он как будто тоже стремился скорее спихнуть с себя служебные тяготы.

–Э-э, товарищ полковник, – немного фривольно обратился он, – есть у нас кое-какой вопрос…

– Давайте, – бросил Шмаков, демонстративно посмотрев на часы.

Особист присел на край стула и раскрыл красную папку, принесенную с собой.

– Наш отдел расследовал некоторые факты и… Да лучше будет, если вы сами всё посмотрите.

Взяв папку, Шмаков начал читать и обмер. Военная контрразведка не теряла времени даром. Она досконально исследовала историю строительства полковником Шмаковым В.Т. личной дачи в виде двухэтажного коттеджа с гаражом, бассейном и сауной. Материалы, как следовало из данных проверки, были использованы казенные, а кроме того, объект соорудили исключительно силами военнослужащих бригады.

– Мы, конечно, в курсе, что участок и все постройки оформлены на вашу супругу, – вкрадчиво сказал особист, – но статью о конфискации имущества пока никто не отменял.

Шмаков ощутил себя ничтожной пылинкой мироздания.

– А с какой целью вы меня информируете? – выдавил он, и его голос предательски дрогнул.

– Скажем так: чтобы вы были в курсе, – ответил поздний гость.

– Я должен написать рапорт?

– Нет. Никаких рапортов не надо.

У Шмакова в голове промелькнула дикая мысль, что контрразведчик желает договориться.

– Вы… мы можем обсудить этот вопрос?

– Нет, – опять ответил особист, – обсуждать мы ничего не будем.

– Тогда как же… тогда что же?

– Служите Родине, командуйте. По нашим сведениям, вас скоро ждет повышение в звании и новая должность. Потом продолжим беседу.

Вместо лыжной пробежки в тот вечер Шмаков почти без закуски выпил пол-литра отборной водки «Финляндия». Конечно, то был страшный удар ниже пояса. Полковник, пока особист бережно укладывал бумаги в папку, даже плел что-то в свое оправдание. Его речь увенчала фраза: «Ведь все так делают».

Контрразведчик наставил на него свои глаза, в которых не было ни тени жалости.

– Все делают, но не все попадаются. О борьбе с коррупцией слышали?

Беседа получила продолжение в сентябре, уже под Ригой, в гостях у начальника особого отдела корпуса. При ней присутствовало третье лицо – высокий светловолосый офицер в форме полковника ВВС. Шмаков как-то сразу интуитивно понял, что к авиации тот не имеет ни малейшего отношения.

– У нас к вам большая просьба, товарищ генерал, – сказал неизвестный, обойдясь без формальных представлений.

Когда эта просьба, а точнее, требование было изложено в деталях, Шмаков ощутил, что ему не вырваться.

– А если я ее не выполню? – всё равно спросил он.

– Если вы ее не выполните, то выполнит кто-нибудь другой. Только ваша судьба очень сильно изменится.

– Вы толкаете меня на преступление, – негромко произнес генерал.

– Преступление вы уже совершили, – возразил мнимый летчик, сделав ударение на слове «уже». – Но вам дан шанс реабилитироваться. Мы действуем не сами по себе, а в высших государственных интересах. При успешном завершении операции все обвинения против вас будут сняты, материалы проверки уничтожены.

– Если расследование докажет, что я превысил полномочия, меня могут уволить со службы.

– Мы вас прикроем, это в наших силах, – многозначительно пообещал приезжий.

Естественно, Шмаков не сказал «нет». Однако, вернувшись в штаб из отдельного строения, где размещались особисты, по горячим следам изложил на бумаге всю историю с ними. Внизу каждого листа расписался и поставил число. Потом посидел еще немного и на первом листе, на свободном месте сверху, вывел: «Министру обороны СССР, генералу армии Громову Б.В.».

Свою исповедь на заданную тему он запечатал в коричневый конверт без марок. А отправляясь вечером домой, уже в коридоре сунул его адъютанту и приказал:

– Спрячь!

Идя вниз по лестнице, уточнил, что надо сделать.

Последний урок у младших классов закончился в пять. Пока малыши (так она их про себя называла) переоделись и радостно устремились на заслуженный отдых, прошло еще минут десять. Татьяна прекрасно помнила слово «срочно» из записки Дениса, однако была твердо намерена хорошенько изучить содержимое коробки.

Заперев изнутри дверь спортзала и уединившись в каморке с мячами, скакалками, обручами и прочим инвентарем, она решительно принялась за дело. Телефон был как телефон, среднего ценового сегмента, производства фирмы Nokia, выключенный. Пакет Денис действительно смастерил из обыкновенной писчей бумаги, используя скрепки и клей. Вскрыть его аккуратно не получилось, и Татьяна попросту надорвала бумагу с края. «Ничего, скотчем залеплю».

Поверх сложенных вчетверо, лицевой стороной внутрь, листов лежала третья по счету записка.