День коронации

– Спасибо, – наконец произнес он. – Сам бы я не выбрался.

– Не стоит благодарности, Андрей Владимирович. Сохранение ценных ресурсов проекта – это моя приоритетная обязанность.

– А я считаюсь «ценным ресурсом»? – помедлив, спросил ученый.

– Научное оборудование, чертежи, данные и, разумеется, жизни персонала являются ценными ресурсами. Все они каталогизированы и имеют свои уровни приоритетов на случай нештатных ситуаций и экстренных протоколов, – подтвердил Олег. – Теперь подождите. За следующим поворотом та самая укрепленная позиция, о которой я вас предупреждал.

Андрей замер у стены и, спустив наушники на шею, выглянул из-за угла. Действительно, у дверей лифтов стояло несколько баррикад, сделанных из опрокинутых столов, за которыми виднелась пара автоматизированных огневых точек и прохаживались бойцы в черной униформе.

– Олег? Есть какие-нибудь идеи, что нам с ними делать? – спросил Андрей, садясь на пол в укрытии и прислоняясь спиной к стене.

«Иерихон» в руке ученого мигал дисплеем, на котором светилась надпись «Батарея разряжена».

– Вообще-то да… есть, – неожиданно откликнулся ИскИн. – Я, наконец, сумел взломать защиту их управляющей сети, так что вся их экипировка у меня как на ладони. Я могу вывести из строя аккумуляторы их конексусов, что приведет к взрыву устройств и убьет всех врагов в здании.

– Ты сказал «всех»? – напрягся Андрей.

– Да, все сорок семь человек, исключая тех, кого вы оглушили в вашем кабинете, – подтвердил Олег. Если вы не возражаете, я начну процедуру повреждения аккумуляторов…

Андрей посмотрел на кейс в своей руке и «Иерихон».

– Ты можешь… не убивать их, а оглушить? – спросил ученый.

– Могу, однако тогда есть шанс, что кто-то из них останется в сознании и будет в состоянии напасть на вас, пока вы преодолеваете остаток пути до лифтов. Этот риск нецелесообразен. Ваша жизнь и данные, которые вы несете, заметно ценнее, чем жизни этих людей. Поэтому я предпочту минимизировать все возможные угрозы.

– Олег, стой!

– Простите, Андрей Владимирович, у вас недостаточно полномочий, чтобы приказывать мне в этой ситуации. Мои директивы вполне четки, и по ним я не имею конфликта приоритетов в данной ситуации.

Раздался треск, а за ним последовал чудовищный, преисполненный боли крик. Затем еще один и еще. Андрей хотел было выглянуть за угол, но так и не решился, боясь того, что он там увидит, и попросту натянул наушники обратно на голову, спрятавшись от ужасной какофонии мучений и смерти.

Через пару минут все такой же спокойный и доброжелательный голос Олега возвестил:

– Путь свободен, Андрей Владимирович. Я уже направил лифт на этот этаж.

Андрей нехотя поднялся, его трясло. Помедлив, он сделал неуверенный шаг в сторону поворота. Глубоко вдохнув, вышел из-за угла.

Коридор впереди представлял собой бойню. На наспех сооруженных баррикадах лежали тела, другие трупы валялись на полу, их лица застыли в предсмертной судороге, а кожа кое-где обуглилась. Ткань униформы обгорела и почернела: Олег заставил аккумуляторы конексусов перегреться и взорваться прямо возле уха владельца. Автоматические пулеметные точки дымились, направив стволы шестиствольных орудий в потолок: электрическая буря повредила управляющие модули, превратив сложные машины в бесполезные куски металла. В воздухе стоял характерный запах горелого мяса, и ученого замутило. Он зажмурился. В гнетущей тишине плавно разошлись двери лифта. Выронив «Иерихон», Андрей побрел к ним, переступая через убитых.

– За-зачем ты это сделал? – повторил свой вопрос ученый, когда вошел в кабину и привалился спиной к зеркальной стене.

– Они представляли угрозу, – спокойно ответил Олег, как если бы они разговаривали о погоде.

– Ты… ты ведь мог их просто оглушить, – проговорил Андрей, все еще борясь с тошнотой.

– Как я уже сказал ранее, это было слишком рискованно. Если бы один из них очнулся, то мог бы убить вас и уничтожить слепки. Подобный риск был нецелесообразен.

Андрей запрокинул голову назад и закрыл глаза. Лифт мчался вверх, и уже через пару минут его встретят бойцы полицейского спецназа и он будет в безопасности. А вместе с ним и слепки. Слепки…

Андрей посмотрел на кейс в своей руке. Стоило ли оно того? Смогут ли личности этих, несомненно, великих людей из прошлого уравновесить ледяную, безжалостную логику машины? Превратить прагматизм в рационализм, а пирамиду приоритетов в справедливый гуманизм?

– О чем вы задумались, Андрей Владимирович? – поинтересовался Олег.

– О том, что, возможно, слепки нужно уничтожить, – тихо произнес ученый, опускаясь на колени и ставя чемодан перед собой на пол.

Пальцы скользнули на кодовый замок, проворачивая барабаны с цифрами.

– Простите? – голос Олега потерял всякую теплоту и стал жестким.