День красных маков

Поппи словно ударили в живот; она одновременно осознала две вещи. Во-первых, вдруг жизнь Мартина покажется недостаточно ценной? Будут ли тогда пытаться спасти его? А во-вторых, всё, что нужно – лишь средства массовой информации. Дженна, ей-богу, даже Дженна знала что-то о Терри Уэйте. А откуда? Из газет! О своём открытии Поппи решила пока никому не сообщать.

– Расходы тоже приходится учитывать, Поппи. Знаю, звучит грубо и цинично, но у всего своя цена.

– Да я понимаю, Роб. Просто не готова слышать о расценках на жизнь моего мужа.

Оба молча слушали, как в тишине кипит чайник.

– Ваши родители живут недалеко от вас? – Роб, очевидно, не читал личное дело Поппи Дэй.

– Нет. С мамой я, по правде сказать, не общаюсь. Она живёт с каким-то типом не то на Лансароте, не то на Тенерифе, а где живёт мой папочка, я не знаю, может быть, по соседству, может быть, в Тимбукту. Мы ни разу не видели друг друга. Зато у меня есть бабушка, Доротея, которая всегда была немного чокнутая, а теперь и вовсе впала в маразм, Господь её храни, старушку. Кроме неё и Марта, у меня никого нет. Я сама по себе, Роб, всегда была сама по себе.

Пока Поппи гремела чайником, Роб внимательно обдумывал её слова.

– Всё это так грустно, Поппи…

– Что именно?

– Ну, не знаю… вы всегда одна, вынуждены заботиться о себе и бабушке, ещё и Мартина рядом нет…

Ей очень хотелось ответить: «Ну что вы, Роб, это просто замечательно!», но она сдержалась.

– Вам с сахаром?

Порой лучше уходить от тяжёлых разговоров.

Утром после очередной бессонной ночи осоловелая Поппи стояла посреди лифта и смотрела на кнопки. Кто-то закрасил цифры чёрным маркером, и где какой этаж – разобрать стало невозможно. Для редких гостей этого дома – сущий кошмар, но пальцы здешних обитателей привычно тянулись к нужной кнопке, и лифт вёз домой или же навстречу хлебу, молоку и нудной работе. Содрогаясь, лифт опустился на четыре этажа вниз. Выйдя из кабины, Поппи осторожно обошла несвежую лапшу, вывалившуюся из контейнера на пол, и тут на неё налетел какой-то мужчина. Он не собирался нападать или гнаться за ней, просто его походка была чересчур бодрой. Рыжеватые башмаки так и хлопали по полу.

Он был высокого роста. Поппи отметила многослойность его одежды; может быть, он пытался сделать свою жилистую фигуру поплотнее, может быть, мёрз, а вероятно, и то и другое. На нём были тёмные джинсы и почти того же цвета короткая вощёная куртка, из-под которой виднелись зелёный свитер с V-образным вырезом, рубашка в клетку и серый шарф. Кудрявые волосы длиной до плеч не мешало бы помыть. Ещё он носил очки, вероятно, дорогие, от известного дизайнера, но очень похожие на окуляры, к которым в прошлой эпохе прилагался ридикюль, ровесник динозавров. С плеча свисала сумка, что делало незнакомца похожим на старшеклассника. Поппи стояла, не шевелясь, высоко подняв воротник пальто.

– Миссис Термит?

– Что?

– Вы – миссис Термит, верно?

– Что вам от меня нужно?

– Мне стыдно, что я отнимаю у вас время, – так он соврал ей в первый раз и, как потом выяснилось, в последний. – Меня зовут Майлз Варрассо. Я журналист, и мне хотелось бы поговорить с вами о вашем муже, о Мартине.

Она глядела на него, не зная, как реагировать. Какое странное стечение обстоятельств… и, наверное, удачное. Ей обещали, раз уж имя Мартина стало известно, значит, скоро придут и к ней. Просто это случилось раньше, чем она ожидала. Поппи подумала – вот и хорошо. Пусть люди думают о Мартине, задают вопросы, молятся за него и всей душой желают, чтобы его освободили. Тогда министерство обороны поневоле обратит на него внимание. Она решила обо всём рассказать журналисту. С её мужем нельзя обращаться, как с предметом торговли.

– Да, я – миссис Термит.

– Могу я угостить вас кофе? – Журналист поправил очки, хотя они и без того сидели как положено; это была одна из его вредных привычек, которые Поппи впоследствии сочла очаровательными.

– Я иду на работу, но, думаю, полчаса погоды не сделают, так что давайте. Здесь за углом есть кафе.

Они молча дошли до заведения, где Поппи тысячу раз завтракала с Мартином и где они с подружками выпили несметное количество чая и кофе. Поппи изучала незнакомца, быстро шагавшего рядом. Он хорошо говорил, был модно и дорого одет, с чем она легко примирилась. В уголках его очень добрых глаз собрались морщинки, как всегда бывает в таком возрасте – впрочем, его возраст Поппи не могла определить.

Их встретил Сонни – одноклассник Шерил, которого Поппи знала всю свою жизнь. Невообразимо толстый, он, как всегда, был облачён в заляпанный едой и напитками фартук и, стоя за прилавком, обслуживал посетителей.

– Привет, милая! Сто лет тебя не видел. Как ты, детка?

– Всё хорошо, спасибо, Сонни.

– Рад слышать, Поппи Дэй. Как там твой парень? Не вешает носа, не поднимает головы?

Она улыбнулась Майлзу Варрассо, а потом Сонни.

– Можно и так сказать.

Сидя за чисто вытертым столиком, Поппи и Майлз наслаждались горячим капучино. Она не знала, с чего начать разговор, но ей и не пришлось – новый знакомый оказался настоящим профессионалом своего дела.