День мертвых псов

Борьба с неискоренимым злом, порождает очевидные улики, разбросанные пожитки и, конечно же, понятые, глубоко травмированные, злопамятные люди. Лох в одночасье стал преступником и подозреваемым, в голове шумело, на улице легче не стало. Лох пришел в себя только в машине, зажатый меж двух свирепых горилл, он попытался задать вопрос, на что здоровенный мужик заехал локтём в лоб, сознание мгновенно померкло.

Тебя волокут тёмными коридорами, злые люди по борьбе со злыми людьми, а ты даже не тянешь на самого захудалого периферийного братка в дешёвом спортивном костюме. Недоумение и после печаль.

– Лицом к стене – и так всю жизнь, чья-то работа говорить подобные слова, а чья-то обязанность исполнять.

Дверь открывается, в глаза проникает свет, в ноздри пролазит дым сигарет, щуришься и кашляешь, тебя встречает человек лишенный литературного лоска и поз, он засыпет вопросами головной мозг и заполнит бумагу, своим мелким почерком.

– Присаживайтесь – предлагают стул и сигареты.

– Итак – далее прозвучат паспортные данные.

Начинается очень поганое действо, органы знают о тебе все. Берут в руки биографию и препарируют, выворачивают наизнанку, превращают живого человека в кукольного петрушку на указательном пальце. Захотят иначе, и ты безропотно согласишься, поставят как угодно и ты уже привык, потому что ты, Лох, лицо в однозначно хреновой ситуации.

– Послушай ка, мой любознательный непоседливый дружок, оставь нелепые надежды человеком стать. Ты крыса и вся жизнь твоя, сведется к самому простому.

– Прожить этот день, дабы урвать кусок чего-то ценного, съестного, и неважно как добытое будет выглядеть и пахнуть. Всё равно, день должен быть прожит не зря.

– Пусть вера в себя будет на твоей стороне. Забудь о власти, чемоданах денег это множит трупы, и золотая цепочка Конотопской проститутки, всего лишь приз для крыс пошибом мельче.

– Послушай меня внимательно, потому что я, Марк крысобой.

Приодевшись в довольно экстравагантный гардероб, 53-ий направился к городу миллиона башен. Ему ещё предстоит преодолеть 30 км пути в дырявых штанах и заблёванной рубашке без пуговиц, но, чёрт возьми, в папиросах нет табака и это фантастически чудесное сентябрьское утро наполненное поэзией свыше. Эпатировать публику барахлом на теле, когда в душе царит гармония с вкраплениями научной фантастики и ноги несут босого индивида в небо.

– Мы рождаемся совсем не теми, каковы на самом деле. Ищем втайне себя, обнаруживая данные таланты в крайне испорченном состоянии. Хлам мыслей, пыль идей и жизнь на горшке, перетекают в смерть.

– Осмысленно подохнуть, и место застолбить в кладбищенской идиллии с березкой. Хочется получить гарантию на тысячу лет, где все включено.

Мысль заканчивается, поднятая пыль у обочины скрывает дальнейшее развитие сюжета и возвращает нас туда, где должно быть нам.

Конечно, Лох был сильно обижен, праздник кончился и люди ушли, осталась только полна жопа огурцов, не продохнуть, не повернуться человеку.

Старая жизнь выдернута с корнем, нет более среды приятного обитания. Все что дано тебе, не свежее белье и разбитые очки. Болит битая рожа, оскорбления, прозвучавшие на допросе, пугали своею смысловой нагрузкой. Следователь, злой как сатана такими кругами ада пугал, что стыла кровь, терялись аргументы. Было страшно, а ночью выли люди, хотевшие теплой крови.

Вот и правосудие коснулось меня, заклеймив несмываемым знаком убийцы. Уродливые шрамы вскоре покроют лицо мое, я камнем полечу в бездну времени с петлей на шее. Трудно представить данную явь, невозможно свыкнуться с монотонностью света и цвета, давлением душащих стен, пугающими звуками бесконечно длинных коридоров. Дверь навсегда закрывается.

Курение наркотических даров природы благоприятно отражалось на 53-ем. Нон-стоп ритуала воскрешения, полные сутки мельтешащей карусели праздника, сладости, смех, память резвилась, реанимировалась и снова плыла не туда. Конечно же, 53-ий не оставлял попыток вспомнить день вчерашний и завеса дыма все густела.

– Что было? – вот вопрос изрядно краеугольного толка, который снова скрашивает папироса и ненавязчивое бормотание обкуренной девки потерявшей паспорт на холодном, огромном вокзале. Ее дом далеко, она готова на все, дальше рвется ткань и отвратный цвет, запах, мысли, желания, вызовут лишь приступ тошноты.

53ий думал о смысле вот данного, втягивающего курения, понимая одно быть беде.

– Слушай, тебя иногда мучает совесть? – она хлопнула в ладоши и открыто, откровенно заржала. 53-ий рассеяно посмотрел в ее одурманенное лицо без признаков разумной деятельности.

– Быть беде – повторил он.

Очередное утро, уже предсказуемое, вонзилось своим светом в опухшие глаза Лоха, лучи обжигали.

– Иди, лицом к стене, снова иди – и конвоир подтолкнул шаркающего, самого больного человека в мире вперёд. Солнца было так много, что казалось ночь никогда не придет.